Из шкафа Бранд достал пять папок, которые раздал нам.
— Ознакомьтесь. Это ваши легенды. Изучить их нужно досконально. После чего войти в роль и соответствовать ей всё время выполнения миссии.
Внутри засвербело. Я так мандраж перед чем-то важным ощущал. А дело важное, слишком серьезно выглядит Бранд. Да и бумагу на нас потратили, когда папки готовили.
Проф ох как по теме производства бумаги, книг и передаче знаний в своё время прошёлся. Для него это личной утратой было. Нынешняя цивилизация в этом вопросе так и не смогла оправиться. Так что бумага в наших руках о многом говорила. Как минимум о чьей-то расточительности. Могли и проще обойтись, как по мне.
Открыв, увидел скупую историю на пару страниц описания: «Звали меня теперь Василий Петров, по прозвищу Василек. Которое я получил, обдолбавшись травкой и обделавшись у парней на глазах. Чего стыжусь и всячески это скрываю».
— Серьезно? — посмотрел я на командира, прочитав это вступление.
— Тебя что-то не устраивает, Тринадцатый? — спросил он потяжелевшим голосом.
— Никак нет, командир, — отчеканил я и продолжил читать дальше.
«Родители погибли, сирота. Успел сменить несколько городов. В последнем долго не задержался, отправился дальше, искать место получше. Зарабатывал мелким криминалом, там же познакомился с Болтом».
— А Болт — это кто?
— Я, — ответил Гатс, тоже не особо довольный тем, какую личину ему выдали.
Почему у меня стойкое ощущение, что кто-то решил над нами приколоться? Нет, когда дочитал, я в целом поверил, что такой человек может существовать. Видел не раз, как парни с улицы принимают наркотики. Сам умудрился как-то держаться от этого подальше, но в то, что кто-то мог обгадиться у всех на глазах — охотно верил. Как и во всё остальное. Таких, как этот человек, называли мотыльками. С караванами часто приезжали. Ну как часто… Зависело от города, пожалуй. Там, где я жил, каждый месяц стабильно два-три новых человека появлялись. Имею в виду подростков. На взрослых я не особо внимание обращал, у них немного другие пути. Когда тебе лет пятнадцать, ты слаб, никого не знаешь и ничего не умеешь, то не так много троп, по которым можешь пойти. Так и выходило, что эти тропы проходили рядом с другими одногодками, поэтому я и разбирался в вопросе.
Мотыльки — они на свет летят. Ищут лучшей жизни. Наивно ожидая, что где-то в другом городе она есть. Бывало, что таких приезжих избивали, если вели себя не по понятиям. Бывало, что их путь где-нибудь в канаве заканчивался. Кто-то, не задержавшись, уезжал дальше. Редко когда оседали на месте, найдя себе занятие.
Прикинув расклады, понял, что смогу сыграть такого парня. А вот Гатс выглядел озадаченным.
— Мы можем легенды друг друга изучить? — спросил я.
— Да. Не будет лишним, — разрешил командир.
У Гатса была схожая легенда. Обычный парень с улиц. В этом и проблема. Он-то с улицами знаком не был. Восьмая не особо хотела давать свою легенду, но, скривившись, всё же показала. Прачка. Надо же. В папках также было указано, куда нам нужно пойти, кого найти и чем заняться. Нам с Гатсом поручено найти местного боса, выказать ему уважение и поспрашивать на тему работы. Джессике же поставили задачу найти какую-то женщину, которая заведует работницами на мануфактуре, занимающейся одеждой и её обслуживанием.
Ирония в легендах определенная была. В моём случае ирония в том, какая легенда. Какого-то неудачника-дурака из меня сделали, которому везде не везет. Ирония в случае Гатса — в том, что он никак не уличный парень. Слишком неподходяще для улиц выглядит. А Джессика…. Во-первых, она симпатичная. А может, даже и красивая. Сложно быть объективным, когда ты видел человека на протяжении месяцев в самых разных ситуациях. В том числе как она после пробежки блюет или кровавыми соплями умывается. Но если отбросить всё это, то однозначно, Восьмая — девка ладная. Лощеная в некотором смысле. Волосы светлые, лицо с правильными чертами. Глаза голубые. Ей платье выдать, дать отдохнуть недельку и можно на улицу выпускать, чтобы диверсию среди мужиков устраивать. При этом про таких, как она, говорят — цаца. Та, что не приспособлена к тяжелой работе. А я знал, как вкалывают прачки. Таскают воду в ведрах и с утра до вечера в здоровых бадьях белье стирают. Платят им мало, так ещё может подойти «начальник», задрать юбку, ну и попользовать.
Разумеется, Восьмая за последние восемь месяцев жестоких тренировок от многих слабостей избавилась, но не до конца. Точнее как… Смотришь и ждёшь, что она высокомерно глаза закатит да права качать начнёт, если ей предложить труд прачки за копейки. Не того поля ягода.
Ох, тяжело будет.
Сейчас она промолчала, но кто знает, как там сложится.
Гону досталась роль носильщика-грузчика. Тоже обычный парень с улиц, что ищет работу. А вот Шупе самое сложное выпало. Если мы с Гатсом выступим как те, кто готов поработать с применением физической силы, то он должен будет заглянуть на другую сторону. Связанную с азартными играми.
И судя по тому, как его глаза заблестели от предвкушения, парень легко может сорваться. Что понимал не только я.
— Меня предупредили насчёт тебя, — посмотрел на Шуму командир. — Если забудешь, я напомню, кто ты теперь. Инструмент. Который должен выполнять приказы, а не поощрять собственные пороки.
