Ученик пирата - [10]

Каналы по две стороны от гостиницы были полны гондол, когда Ник подплыл, но один из слуг гостиницы, заметив важного гостя, указал Нику на пустое место.

— Рад принять вас, синьор, — слуга поклонился хозяину Ника, пока Ник помогал ему подняться. Внутри их тоже радостно приняли. Стоило Дрейку шагнуть внутрь и оглядеть людную комнату с бесстрастием, появился сам хозяин гостиницы. Кивая и выражая все гостеприимство, он сопроводил их в комнату сзади. По пути разные люди кланялись или делали реверансы, снимали шляпы и прижимали их к сердцу. Они не замечали Ника. Важен был только его хозяин.

Хоть сзади людей было меньше, тут было дымно и шумно. Несколько столов были готовы для игры в карты, и во главе самого большого был стул с высокой резной спинкой. Тут хозяин гостиницы замер, указал Дрейку подождать миг. Мужчина на стуле прижал карты к груди, когда хозяин склонился и зашептал ему на ухо. Ник видел по одежде и повадкам, что он был из Тридцати, и он почти враждебно посмотрел на Дрейка. Но хозяин гостиницы закончил шептать, и мужчина встал. С напряженной спиной он поклонился, но без уважения, и занял другое место за столом. Дрейк тут же опустился на стул.

По щелчку пальцев господина Ник убрал флягу и прочие мелочи другого мужчины. Когда он отнес их хозяину, сидящему теперь в нескольких стульях от Дрейка, он услышал, как мужчина шептал соседу:

— Гадкие нахалы.

Несколько человек за столом узнали Дрейка и поприветствовали его, приподняв кубки. Другие были сдержаннее, были на стороне недовольного члена Тридцати. Один мужчина не испугался Дрейка. Он был круглолицым, пил красное, как его щеки, вино. Он склонился через соседа и протянул руку к Дрейку.

— Рад новому игроку, — сказал он, посмеиваясь. — Арманд Артуро. Может, вы слышали обо мне? Театр чудес Арманда Артуро?

Дрейк смотрел на ладонь мужчины так, словно ему предложили плохую устрицу.

— Нет, синьор, — холодно ответил он. — Не слышал.

— Ах, ладно, ладно, — после неловкой паузы мужчина с красным лицом убрал руку. Пока член Тридцати качал головой и шипел в уши соседей оскорбления, Дрейк взял карты и стал раздавать. — А ты, парень? Как тебя зовут?

Ник удивился. Мужчина обращался к нему. Он смотрел на юношу, видел детали его лица, низко опущенный берет, темную одежду, грязную из-за конюшни и мокрую после пути по каналу. Глаза были добрыми. Никто не говорил с ним так, когда он был с Дрейком. Его губы неуверенно двигались, но звуки не вылетели.

— Малец, — Дрейк сцепил пальцы. — Эти карты липкие. Возьми у хозяина гостиницы новую колоду, — он впился пальцами в плечо Ника и притянул его ближе. — Убедись, что они не меченые, как я тебя учил.

Нику было сложно не скривиться, Дрейк точно оставил синяк, но он привык к поведению хозяина. Он был вещью. Дрейк не ожидал, что Ник ответит вежливому незнакомцу, как не ожидал, что его трость начнет сообщать время дня. Ник ощущал себя неудобно той ночью, ведь до этого Дрейк сорвался и оставил синяк на щеке. Ник опустил берет сильнее на лицо, пошел выполнять задание. Он проверил карты, но не при хозяине гостиницы, чтобы не обидеть.

Дрейк играл в карты не только из-за того, что мог выпивать между ходами, но и потому что он умел читать намерения других. Было ясно по тому, как младший мужчина за столом грыз чипсы и нервно смотрел на центр стола, например, что он хотел бы, чтобы две перевернутые карты стали чем-то лучше. Мужчина из Тридцати нахально ухмылялся, глядя на свою руку, бросил больше денег в фарфоровый чайник, куда собирали выигрыш. Было легко понять, что он был уверен, и у него были три короля или дамы. Дрейк оставался бесстрастным, читать его не удавалось. Его лицо было холодным, как у мраморных статуй в храме, и его тактика работала. За следующий час, пока Ник стоял за его стулом и подавлял зевки, Дрейк притягивал к себе чайник и высыпал содержимое после раундов.

Только один мужчина побеждал почти столько же раз, сколько и Дрейк, и это был краснолицый мужчина. Синьор Артуро продолжал шутить и хвалить соседей, пока играл. Мужчина едва смотрел на карты, делая ход. Когда он побеждал, он извинялся и благодарил всех, кто бросил деньги в чайник. Когда он проигрывал, он смеялся над своими ошибками. Это отличалось от Дрейка, поджавшего губы в тишине. Было ясно, что другие игроки — даже мужчина из Тридцати — были не против проиграть Арманду Артуро, а не господину Ника.

Шум в «Укусе гадюки» не помогал Нику проснуться. Постоянный гул наоборот утомлял сильнее, и глаза слипались. Чтобы не уснуть, он придумывал себе мелкие дела. Он поправил ширмы у огня, чтобы Дрейку было тепло, но не жарко. Он приносил пряное вино, когда хозяин гостиницы или служанки были близко, и тарелки сухофруктов с кухни.

Он ходил на кухню за пачкой tabbaco di foglia, пока запасы Дрейка не кончились, повернулся от хозяйки кухни и оказался перед краснолицым мужчиной на пороге, глядящим на него. О, у него была горсть лесных орехов, которые он щелкал, но смотрел он на Ника.

— Ты интересный, — сообщил он.

Ник не привык к тому, что к нему обращались как-то, кроме приказа. Инстинкт заставил его поклониться.