Ученик архитектора - [170]
То было безрадостное жилище: под его высокими сводами редко раздавался смех, ноги танцующих никогда не истирали ковров. Казалось, даже из труб на крыше этого дома вместе с дымом выходит горечь обид и разочарований. Если кто-либо заводил песню, она была такой грустной, что вскоре все носовые платки были мокры от слез. Женщины, обитавшие здесь, не мечтали о будущем, ибо никакого будущего у них попросту не было. Настоящего, впрочем, не было тоже. Все, что у них оставалось, – прошлое. Целыми днями они предавались воспоминаниям, сожалея о совершенных ошибках, упущенных возможностях, не пройденных путях и напрасно потраченной молодости. Зимними ночами, такими холодными, что слова молитв замерзали в воздухе, не достигая ушей Аллаха, несчастные женщины чувствовали, что сердца их превращаются в глыбы льда, и нагретые камни, которые они клали в свои постели, не могли растопить этот лед.
Многие из них, не в силах смириться со своей участью, становились злобными и раздражительными. Некоторые решали посвятить остаток дней Аллаху и становились на путь благочестия. Но это не приносило в души несчастных мира, ибо их благочестие не было искренним. Женщины без конца твердили, что все дела этого мира пребывают в руках Всемогущего, но при этом обвиняли в своих несчастьях других людей, а вспоминая о светлых моментах жизни, приписывали их исключительно собственным достоинствам. Контраст между султанским гаремом и его мрачным двойником был воистину разительным. Несмотря на всю строгость царивших в гареме правил, он был миром, где жизнь била ключом. Его обитательницы были полны надежд и желаний, по ночам они предавались сладким грезам. В обители отверженных попросту не знали, что такое грезы. Сны, которые снились его жительницам, были такими же блеклыми и увядшими, как и они сами.
Именно здесь Хесна-хатун провела последние пятнадцать лет своей жизни. Все прочие женщины так боялись ее, что решено было поселить старуху в отдельном трехкомнатном флигеле, стоявшем в саду. Хесна-хатун ничего не имела против. Пожелай она только, то могла бы жить во дворце, который завещала ей Михримах. Но пустынные просторы этого дворца действовали на престарелую няню угнетающе. Здесь, в обстановке куда более скромной, ей было гораздо уютнее. К тому же аромат роз, в изобилии растущих в саду Михримах, вызывал у старухи сильный кашель и приступы удушья. Впрочем, и здесь, вдали от цветущих роз, состояние ее день ото дня ухудшалось. Но Хесна-хатун никогда не жаловалась. Ненависть и страх, которые ее окружали, она воспринимала как должное. Жалеть себя она не позволила бы никому.
– Их всех ожидает ад, – проскрежетала Хесна-хатун, не отдавая себе отчета, что говорит вслух.
В последнее время подобное случалось нередко. Вследствие старческой рассеянности она выдавала свои потаенные мысли, которые было бы лучше держать при себе.
Подойдя к очагу, старуха протянула к огню озябшие руки. Ей всегда было холодно. И зимой и летом в ее жилище горел огонь. Согревшись немного, она взяла щетку и повернулась к кошке, дремавшей на подоконнике:
– Давай-ка наведем красоту, моя девочка.
Устроившись на диване, она посадила кошку на колени и принялась расчесывать ей шерсть. Кошка не двигалась, в глазах ее застыло выражение усталой покорности.
В дверь постучали. Вошел раб, мальчик лет семи.
– Пришел посланник, нине,[33] – сообщил он. – Принес вам важное письмо.
– Скажи ему, кем бы он ни был, что для меня в этом мире ничто уже более не важно. Пусть уходит.
Мальчик нерешительно переступал с ноги на ногу. Он так трепетал перед хозяйкой, что боялся поднять на нее глаза.
– Чего же ты медлишь, глупый мальчишка?
– Этот человек сказал: если твоя госпожа откажется меня видеть, передай ей, что я принес письмо от Михримах Султан.
Услышав это имя, Хесна-хатун вздрогнула, кровь прилила к ее напоминавшим пергамент старческим щекам. Но за свою долгую жизнь она привыкла держать чувства в узде, и через мгновение лицо ее вновь стало непроницаемым.
– Сколько он заплатил тебе, негодник? – спросила она. – Я вижу, ты совсем лишился стыда.
Нижняя губа мальчика изогнулась, он тихонько заскулил, готовый разрыдаться в голос. Хесна-хатун, впрочем, сменила гнев на милость.
– Ладно, что проку распекать такого недоумка, как ты? Ступай приведи этого мошенника. Я с ним сама разберусь.
Мужчины – за исключением евнухов или малолетних детей – в обитель отверженных не допускались. И уж конечно, сюда не мог войти незнакомец. Но старая нянька жила по своим правилам. Воистину, если все тебя боятся и считают зхади, у этого есть свои преимущества.
Через несколько мгновений на пороге появился Джахан, сопровождаемый мальчиком. Последний не решился войти и остался ждать за дверью.
– Стало быть, это ты, – изрекла Хесна-хатун.
Они смотрели друг на друга с неприязнью, которую ни один из них не считал нужным скрывать. Джахан видел, как сильно нянька одряхлела, но в этом не было ничего удивительного, учитывая, сколь невероятно долгую жизнь она прожила. Лицо старухи бороздили глубокие морщины, спина согнулась, пальцы скрючились, как птичьи когти. Из-под покрывала выбивались седые волосы, на концах рыжие от хны. Вероятно, глядя на Джахана, Хесна-хатун тоже мысленно перечисляла приметы, оставленные на его лице временем. Впрочем, взгляд ее был таким же холодным и безучастным, как всегда.
Турецкая писательница Элиф Шафак получила международное признание трогательными романами о любви и непонимании, в которых сплелись воедино мотивы Востока и Запада. Две сестры-близнеца родились в селе на границе Турции и Сирии, где девушек ценят за чистоту и послушание, где неподобающее поведение женщин может послужить поводом для убийства во имя чести. Ведь честь зачастую – это единственное, что осталось у мужчины-бедняка. Одна из сестер – Джамиля – становится местной повитухой, а вторая – Пимби – выходит замуж и уезжает с мужем в Лондон.
До сорока лет жизнь Эллы Рубинштейн протекала мирно и размеренно. Образцовая хозяйка, прекрасная мать и верная жена, она и предположить не могла, что принесет ей знакомство с рукописью никому не известного автора. Читая «Сладостное богохульство», Элла перестает понимать, где находится — в небольшом американском городке в двадцать первом веке или в тринадцатом столетии в Малой Азии? С таинственным автором романа она переписывается или же с самим Шамсом из Тебриза, знаменитым и загадочным странствующим дервишем? Любовь врывается в ее сердце, полностью переворачивая привычную и такую милую ей жизнь…
Пери, образцовая жена и образцовая мать, отправляется на званый обед и по дороге застревает в ужасной пробке, столь характерной для Стамбула. И тут из машины какой-то бродяга похищает ее сумочку. Не раздумывая, Пери бросается в погоню. На глазах возмущенной женщины нищий вытряхивает содержимое сумочки на землю, чтобы забрать деньги, и Пери видит фотографию, где она изображена с двумя подругами и их профессором. Реликвия прошлого и любви, которую Пери отчаянно пытается забыть. Фотография возвращает Пери в Оксфорд, когда она, девятнадцатилетняя, жаждущая любви и стремящаяся к знаниям, впервые попадает за границу.
Роман «Стамбульский бастард» представляет историю двух семей, турецкой и армянской, разделенных драматическими событиями на их родине в начале двадцатого века. Никто из членов этих больших семей даже не подозревает, что трагедия прошлого тесно связала их невидимыми нитями. Но вот в Стамбул из Сан-Франциско приезжает американка армянского происхождения Армануш, которая хочет распутать клубок семейных тайн и разобраться в себе. В Стамбуле она останавливается у турецких родственников отчима, где знакомится со своей сверстницей – девятнадцатилетней Асией.
Кипр. 1974 год. Пара юных влюбленных, грек Костас и турчанка Дефне, тайно встречаются в романтической таверне под сенью старого фигового дерева, растущего прямо в зале. Дерево это становится свидетелем трагических событий, расколовших пополам некогда мирный прекрасный остров, исковеркавших судьбы его обитателей и, казалось, навсегда разлучивших Костаса и Дефне… Лондон. Конец 2010-х годов. В саду дома, где с Костасом живет его шестнадцатилетняя дочь Ада, растет молодое фиговое дерево. Для Ады это единственное связующее звено с островом, где она никогда не была, и с драматической историей ее семьи, которая, подобно дереву, уходит корнями в далекое прошлое… «Остров пропавших деревьев» – трогательная, романтическая история любви на фоне междоусобиц и ужасов гражданской войны. Впервые на русском языке!
Текила Лейла была убита. Ее сердце уже перестало биться, но в течение 10 минут 38 секунд ее мозг все еще активен. И за эти краткие минуты Лейла вспоминает свою жизнь и друзей, таких же изгоев, как она. Ее детство прошло в провинции в глубоко религиозной семье с деспотичным отцом, слепо следующим законам Корана. Не выдержав диктата отца, Лейла убегает из дому в Стамбул, где оказывается втянутой в секс-индустрию. Несмотря на жестокость, царящую в мире торговли женским телом, Лейле придется через многое пройти и многое вынести, но ей удастся сохранить главное – свою душевную чистоту… Впервые на русском языке!
XVII век, колонии Нового Света на берегах Карибского моря. Бывший британский офицер Эдвард Дойли, потеряв должность и смысл жизни, волей судьбы оказывается на борту корабля, принадлежащего пиратской команде. Ему предстоит пройти множество испытаний и встретить новую любовь, прежде чем перед ним встанет выбор: продолжить службу английской короне или навсегда присоединиться к пиратскому братству…
В основе повести — операция по ликвидации банды террористов и саботажников, проведенная в 1921–1922 гг. под руководством председателя областного ЧК А. И. Горбунова на территории только что созданной Удмуртской автономной области. К 70-летию органов ВЧК-КГБ. Для широкого круга читателей.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.