Ученик архитектора - [169]
Они вышли из амбара и устроились на повозке. Лошадь лениво тронулась. Когда они пересекали внутренний двор, Джахан уловил какой-то запах, пробудивший в нем смутные воспоминания.
– Стой! – закричал он.
Старый цыган в испуге взглянул на своего спутника, решив, что дорожная тряска причинила ему боль.
– Откуда этот запах? – спросил Джахан.
– Какой еще запах? – отмахнулся Балабан. – Здесь ничем не пахнет. Сиди спокойно.
Один из цыган, проходивших мимо, понимающе усмехнулся:
– Я знаю, о чем он. Даки дей жжет свои травы.
– Позовите ее, – распорядился Балабан.
Через некоторое время в шатер, где лежал Джахан, вошла старая женщина с прямой, несмотря на годы, спиной и черными усиками над верхней губой.
– Мне сказали, господин, что ты хочешь меня видеть, – произнесла она.
– Ты жгла какую-то траву. Как она называется?
– Коровяк. Ее надо жечь каждый понедельник утром. И еще в полнолуние. Дым отпугивает злых духов. А если у тебя есть враги, тебе стоит искупаться в отваре цветков коровяка. Хочешь, приготовлю его для тебя?
– Скажи мне… кто еще использует эту траву? Кроме цыган, я имею в виду? – обратился к ней Джахан.
Старуха задумалась.
– Люди, которым временами становится тяжело дышать. Они носят коровяк с собой повсюду, чтобы не задохнуться, – ответила она.
– Люди, больные астмой, – потрясенно пробормотал Джахан. Он закрыл глаза, чувствуя, как мир вокруг начинает кружиться, становясь ненадежным и зыбким.
Вечером, когда они сидели вокруг костра, в котором потрескивал торф, жена Балабана бросила в огонь щепотку соли. Взметнулся сноп золотых искр. Глядя в огонь как завороженный, Джахан сообщил:
– Вскоре мне придется вас покинуть.
Балабан кивнул. Он ожидал услышать это, но все же спросил:
– Зачем?
– Есть один человек, с которым мне надо встретиться, чтобы завершить все свои дела в этом городе.
Давуд был прав, утверждая, что Джахану неведома мстительность. И все же он ошибался, полагая, что его бывший товарищ ищет в жизни лишь счастья. Джахан стремился узнать правду.
* * *
Она пристально глядела в серебряный таз, наполненный водой. Внезапно по поверхности ее прошла рябь, вода стала мутной. Старуха нахмурилась, ибо то, что она увидела, пришлось ей не по душе. Дыхание со свистом вырвалось из ее груди. Недуг, преследовавший ее многие годы, становился все мучительнее. Женщина взяла на руки любимую кошку и погладила ее морщинистой ладонью со вздувшимися жгутами вен.
– Видишь, что он задумал? Может, этот человек вовсе не так глуп, как мне всегда казалось?
Она взглянула в сторону окна, из которого тянуло сквозняком. Сколько раз она приказывала служанке держать окна плотно закрытыми. Но глупая девчонка пользовалась любой возможностью, чтобы их распахнуть, утверждая, что в комнатах жарко и душно. Конечно, она делала это, чтобы избавиться от запаха. Запаха старости. Не только пота, несвежего дыхания и газов, но некоего въедливого запаха, пропитавшего насквозь ее одежду и кожу, как аромат пыли пропитывает страницы древней книги. Служанка боялась своей хозяйки. Считала ту ведьмой. Впрочем, за глаза ее вообще иначе, как ведьмой, никто не называл.
На ней было шелковое платье, яркое и нарядное. Слишком яркое и нарядное для ее возраста, сказали бы люди. Но ей было все равно, что о ней говорят. Ей было все равно, что носить. Под роскошным сверкающим шелком ее вспухшие суставы и старые кости ныли так же сильно, как и под грубой дешевой тканью. Ее тело давно превратилось в могилу воспоминаний. Тени и призраки окружали ее со всех сторон. Раньше она спорила с Богом, пытаясь допытаться у Него, почему ее земной путь оказался столь длинным, в то время как все вокруг так быстротечно. Теперь эта женщина смирилась. Несла груз своих лет как проклятие и одновременно гордилась возложенным на нее бременем. Шутка ли, сто двадцать один год. Вот сколько лет она прожила на этой земле. Ее волосы стали седыми и перестали виться, но по-прежнему были гуще, чем у многих девушек. А голос оставался звучным, лишенным даже намека на старческое дребезжание. То был голос молодой женщины, живущей в этом дряхлом теле.
Она отодвинула таз, словно опасаясь, что человек, лицо которого она видела на поверхности воды, тоже смотрит на нее. Протянув руку, взяла мешочек, лежавший на столе, высыпала на ладонь шепотку сухой травы и глубоко вдохнула. Когда хрипы, бушующие в ее груди, немного стихли, старуха пробормотала:
– Он обо всем догадался, этот индус. Он идет сюда.
* * *
Обитель отверженных – так называли этот огромный особняк, наполовину скрытый мощными стенами и росшими вокруг соснами. Здесь жили наложницы, надоевшие султану или же такие, кому ни разу не удалось пробудить в правителе вожделение. Зачастую под этим кровом оказывались и чересчур ревнивые и завистливые одалиски, пытавшиеся упрочить свое положение путем интриг и потерпевшие неудачу в коварных замыслах. Служанки гарема, которые уже не могли больше служить вследствие старости или болезней, тоже заканчивали свои дни в этих печальных стенах. Среди обитательниц этого дома можно было встретить самых разных женщин: молодых и старых, красивых и невзрачных, цветущих и немощных.
Турецкая писательница Элиф Шафак получила международное признание трогательными романами о любви и непонимании, в которых сплелись воедино мотивы Востока и Запада. Две сестры-близнеца родились в селе на границе Турции и Сирии, где девушек ценят за чистоту и послушание, где неподобающее поведение женщин может послужить поводом для убийства во имя чести. Ведь честь зачастую – это единственное, что осталось у мужчины-бедняка. Одна из сестер – Джамиля – становится местной повитухой, а вторая – Пимби – выходит замуж и уезжает с мужем в Лондон.
До сорока лет жизнь Эллы Рубинштейн протекала мирно и размеренно. Образцовая хозяйка, прекрасная мать и верная жена, она и предположить не могла, что принесет ей знакомство с рукописью никому не известного автора. Читая «Сладостное богохульство», Элла перестает понимать, где находится — в небольшом американском городке в двадцать первом веке или в тринадцатом столетии в Малой Азии? С таинственным автором романа она переписывается или же с самим Шамсом из Тебриза, знаменитым и загадочным странствующим дервишем? Любовь врывается в ее сердце, полностью переворачивая привычную и такую милую ей жизнь…
Пери, образцовая жена и образцовая мать, отправляется на званый обед и по дороге застревает в ужасной пробке, столь характерной для Стамбула. И тут из машины какой-то бродяга похищает ее сумочку. Не раздумывая, Пери бросается в погоню. На глазах возмущенной женщины нищий вытряхивает содержимое сумочки на землю, чтобы забрать деньги, и Пери видит фотографию, где она изображена с двумя подругами и их профессором. Реликвия прошлого и любви, которую Пери отчаянно пытается забыть. Фотография возвращает Пери в Оксфорд, когда она, девятнадцатилетняя, жаждущая любви и стремящаяся к знаниям, впервые попадает за границу.
Роман «Стамбульский бастард» представляет историю двух семей, турецкой и армянской, разделенных драматическими событиями на их родине в начале двадцатого века. Никто из членов этих больших семей даже не подозревает, что трагедия прошлого тесно связала их невидимыми нитями. Но вот в Стамбул из Сан-Франциско приезжает американка армянского происхождения Армануш, которая хочет распутать клубок семейных тайн и разобраться в себе. В Стамбуле она останавливается у турецких родственников отчима, где знакомится со своей сверстницей – девятнадцатилетней Асией.
Кипр. 1974 год. Пара юных влюбленных, грек Костас и турчанка Дефне, тайно встречаются в романтической таверне под сенью старого фигового дерева, растущего прямо в зале. Дерево это становится свидетелем трагических событий, расколовших пополам некогда мирный прекрасный остров, исковеркавших судьбы его обитателей и, казалось, навсегда разлучивших Костаса и Дефне… Лондон. Конец 2010-х годов. В саду дома, где с Костасом живет его шестнадцатилетняя дочь Ада, растет молодое фиговое дерево. Для Ады это единственное связующее звено с островом, где она никогда не была, и с драматической историей ее семьи, которая, подобно дереву, уходит корнями в далекое прошлое… «Остров пропавших деревьев» – трогательная, романтическая история любви на фоне междоусобиц и ужасов гражданской войны. Впервые на русском языке!
Текила Лейла была убита. Ее сердце уже перестало биться, но в течение 10 минут 38 секунд ее мозг все еще активен. И за эти краткие минуты Лейла вспоминает свою жизнь и друзей, таких же изгоев, как она. Ее детство прошло в провинции в глубоко религиозной семье с деспотичным отцом, слепо следующим законам Корана. Не выдержав диктата отца, Лейла убегает из дому в Стамбул, где оказывается втянутой в секс-индустрию. Несмотря на жестокость, царящую в мире торговли женским телом, Лейле придется через многое пройти и многое вынести, но ей удастся сохранить главное – свою душевную чистоту… Впервые на русском языке!
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Они брат и сестра в революционном Петрограде. А еще он – офицер за Веру, Царя и Отечество. Но его друг – красный командир. Что победит или кто восторжествует в этом противостоянии? Дружба, революция, офицерская честь? И что есть истина? Вся власть – Советам? Или – «За кровь, за вздох, за душу Колчака?» (цитата из творчества поэтессы Русского Зарубежья Марианны Колосовой). Литературная версия событий в пересечении с некоторым историческим обзором во времени и фактах.
Кристиан приезжает в деревню и заселяется в поместье. Там он находит дневник, который принадлежит девочки по имени Анна. Которая, по слухам, 5 лет назад совершила самоубийство. Прочитав дневник, он узнаёт жизнь девочки, но её смерть остаётся тайной. Потому что в дневнике не хватает последних страниц. На протяжении всей книги главный герой находит одну за другой страницы из дневника и узнаёт страшную тайну смерти девочки. Которая меняет в корне его жизнь.
С младых ногтей Витасик был призван судьбою оберегать родную хрущёвку от невзгод и прочих бед. Он самый что ни на есть хранитель домашнего очага и в его прямые обязанности входит помощь хозяевам квартир, которые к слову вечно не пойми куда спешат и подчас забывают о самом важном… Времени. И будь то личные трагедии, или же неудачи на личном фронте, не велика разница. Ибо Витасик утешит, кого угодно и разделит с ним громогласную победу, или же хлебнёт чашу горя. И вокруг пальца Витасик не обвести, он держит уши востро, да чтоб глаз не дремал!