Учение о боговдохновенности. Мартин Лютер и его место в экуменической проблеме боговдохновенности - [29]

Таким образом, невозможно объединить концепцию Лютера о богодухновенности с его мнением о возникновении Евангелий Нового Завета.

После апостольских времен и бывшей тогда направленной боговдохновенности начинается цепь косвенных свидетельств о христоцентричных Евангелиях. «Апостольские мужи» и евангелисты — это первое звено в этой цепи. Прямое восприятие божественного откровения заканчивается во времена апостолов; затем Евангелие передается исключительно в косвенной форме. Когда заканчивается время направленной пророческой боговдохновенности, богодухновенная доктрина продолжает существовать в проповеди «мудрецов» и писаниях «книжников». Два этих служения слова Лютер называет «публичным служением» слова.

После апостолов Евангелие передается устным и видимым образом, через публичное служение, которое имеет форму свидетельства (testimonium):

Ведь Господь всегда говорит через уста ближнего.[114]

Ведь Бог исполняет Свои обещания определенными средствами.[115]

Сам Бог хочет исполнить цель Своих обещаний не непосредственно, но опосредованно. Он позволил использование сотворенных вещей, которыми христианам надлежит пользоваться, пока мы не придем к цели божественных обещаний. Как Иаков, ограждаемый обещаниями, пользуется, однако, местом, временем, людьми.[116]

Мы, живущие в послеапостольское время, не нуждаемся в откровении через прямую боговдохновенность. Все, что нужно — это свидетельствовать о благодати во Христе. Для Лютера косвенная форма божественного откровения является совершенной. Лютер утверждал, что Авраам «умер бы от восторга и восхищения» если бы он увидел, какой благодатью мы обладаем. Мы получаем апостольскую доктрину в «телесном» слове, в устной форме, в библейских текстах и таинствах. Все эти формы обладают одинаковой силой, являясь свидетельствами апостольского послания.

Лютер считал, что после прихода Спасителя Господь не просто приблизил к себе человечество — так, как Он совершал это в Ветхом Завете — но «обитает в нас телесно». В Ветхом Завете такой чести удостаивались только избранные, но в Новом Завете — Дух Божий обитает в каждом верующем:

Но, конечно, наша слава в Новом Завете больше: у нас есть Бог, который не только приблизился к нам, но даже телесно обитает в нас. А если лицо Его не является, чтобы мы видели Его лицом к лицу, то является слово и дела Его.[117]

Когда закончился период пророческой боговдохновенности, communicatio idiomatum, во времена апостолов, все верующие Нового Завета приобрели близкие взаимоотношения с Самим Триединым Богом, чей Дух обитает в них. Такие взаимоотношения более не имеют функции откровения, но обладают спасительной природой, которая нацелена на восстановление утерянного образа Божьего: Христос передает свои качества — святость, праведность и т. д. — человеку и принимает на Себя его греховность и несовершенство. Такая точка зрения соответствует лютеровской концепции спасительной боговдохновенности.

С неопротестантской точки зрения, Лютер считал устное провозглашение более важным, чем его письменная форма. Однако это не соответствует высказываниям Лютера и его трудам. Лютер не делает никакого онтологического различия между устным и письменным словом. Для него они оба являются способами передачи апостольского послания. Следовательно, Лютер склонен называть их «Словом Божьим». Слово Божье может иметь устную и письменную форму. Такая точка зрения существует во всех работах Лютера от Dictata super Psalterium до его поздних произведений:

Ведь поистине так обстоит дело, что Дух теперь открывается в словах и буквах.[118]

«Бог сказал в Своем святилище». Я думаю, что это первая милость и удивительное признание Богом того, кому дано так читать и слушать Слова Писания, словно он может считать, что он слышит Самого Бога.[119]

Мы остаемся при том наивном представлении, что пришел Христос — по завету, что пришел — по Писанию и устному слову.[120]

Итак, прежде всего надо слушать и читать слово, которое есть повозка Святого Духа. Когда читается слово, присутствует Святой Дух и, таким образом, невозможно слушать или читать Писание бесплодно.[121]

Более того, Лютер отводит написанному апостольскому посланию особое место. После того, как устное провозглашение апостолов было записано, все последующее учение должно основываться на этом документальном свидетельстве:

Ведь о том, что утверждается без Писания или проверенного откровения, можно иметь мнение, верить в это нет необходимости.[122]

Косвенное восприятие богодухновенной доктрины полностью соответствует Лютеровскому богословию креста: Божье откровение дается нам в материальной форме. Таким образом, божественное откровение сокрыто в форме, которая для нас непривычна:

Итак, подобно тому как мудрость Бога сокрыта под видом глупости и истина в образе лжи,… ведь так Слово Божье всякий раз, когда приходит, приходит в образе, непонятном нашему разуму…[123]

Такая форма скрытой доктрины является камнем преткновения для многих, кто пытается найти Божье откровение вне Писания, в личных откровениях или церковных обрядах. Лютер уверен, что богодухновенная доктрина дана человеку в материальной форме: