Учение Коперника и религия: Из истории борьбы за научную истину в астрономии - [29]

Молодой астроном Ретик, пробыв у Коперника несколько лет, убедился в том, что старое представление о мире отжило свой век. При этом он понял, что лишь Копернику удалось не только сделать решительный шаг по пути критического пересмотра укоренившихся представлений о мире, но и заложить действительные основы астрономии. В 1541 г. Ретик в своей небольшой книжке, знакомящей с основными положениями нового учения о мире, подчеркивал, что истинный мыслитель «должен иметь свободный ум» и что таким именно человеком и является его «учитель» — Коперник.

Точно так же Галилей был уверен, что если бы Аристотель, Птолемей и Тихо до-Браге могли ознакомиться с его телескопическими открытиями, они бы признали учение Коперника, порвали бы с геоцентризмом. И действительно, эти ученые, искатели истины, должны были бы сказать Галилею, как Кеплер в 1611 г., убедившись после некоторых колебаний в существовании спутников Юпитера: «Ты победил, Галилеянин!»

Глава четвертая. Объявление гипотезы ересью

1

Поездка Галилея в Рим в марте 1611 г. для ознакомления высших церковных властей со своими астрономическими открытиями прошла благополучно. Это объясняется тем, что Галилей, по тактическим соображениям, поначалу не старался связывать свои открытия с учением Коперника и ограничился лишь доказательством их истинности. Во всяком случае, он добился того, что действительность ого открытий была даже официально засвидетельствована, притом и теми католическими астрономами и церковными сановниками, кто вначале их отрицал. Кардинал Монти писал к герцогу Козимо, покровителю Галилея: «Открытия Галилея признаны столь же истинными и действительными, как и удивительными для людей, понимающих дело. Я твердо уверен в том, что если бы мы жили в древней Римской республике, то не преминули бы воздвигнуть Галилею статую в Капитолии, дабы оказать почет его выдающимся заслугам».

Оставляя Рим в 1611 г., Галилей уже поздравлял себя с успехом, который превзошел все его ожидания, так как для него прежде всего было важно официальное признание того, что он видел посредством телескопа. Но его друг, высокообразованный патер Паоло Сарпи, лучше его разбиравшийся в вопросах церковной политики, считал, что успех Галилея в Риме все-таки является в достаточной степени иллюзорным. «Я предвижу, — говорил он, — что вопрос физики и астрономии сведен будет на почву богословия и что, к великому моему огорчению, Галилей вынужден будет отказаться от своего мнения во избежание обвинения в ереси и отлучения от церкви. Нет сомнения, что придет время, когда люди науки, более просвещенные, будут оплакивать несчастную судьбу Галилея и несправедливость, учиненную против великого человека, но он должен будет все терпеть и не посмеет жаловаться открыто».

Предсказания Сарпи довольно скоро сбылись. Уже в конце 1611 г. во Флоренции у архиепископа Марцимедичи состоялось собрание монахов, на котором говорилось о необходимости противодействовать новым астрономическим идеям путем церковной проповеди. А в 1614 г. доминиканский проповедник Каччини выступил против Галилея в проповеди на текст из апостольских деяний: «Мужи галилейские, что стоите зряще на небо?» Хитрый доминиканец, давая свое «толкование» этому случайному совпадению слов «писания» с впечатлениями от открытий Галилея, указывал на них как на «перст божий». Он проклинал и громил суетное любопытство людей, увлекавшихся «лжемудрствованиями математиков» (к математикам тогда относили также астрономов и физиков), и доказывал, что «математика есть изобретение дьявола» и что философы, изучающие ее, как виновники всех ересей, должны быть изгоняемы из всех христианских стран. Проповедь эта произвела сильное впечатление, и вслед за нею другие служители алтаря обрушились на Галилея всевозможными цитатами из «священного писания» (словами Иисуса Навина, царя Давида и т. д.).

Однако к самому Галилею в то время было трудно предъявить формальное обвинение, так как он действовал достаточно осторожно, стараясь не выдвигать на первый план те выводы, которые вытекают из его телескопических открытий. Свой «Звездный вестник» он намеренно написал по-латыни для людей привилегированного положения («избранной публики»), и если он упомянул в нем о системе Коперника, то лишь вскользь, в рамках узко-астрономических проблем, не касаясь щекотливых для церкви вопросов. Но уже 17 мая 1611 г. в присутствии и, вероятно, по предложению кардинала Беллармина на секретном заседании конгрегации инквизиции было принято решение присмотреться к «профессору философии и математики Галилею» и выяснить, не замешан ли он в каких-нибудь ересях.

В апреле 1613 г. Галилей выпустил книгу о солнечных пятнах, в которой сделан первый, хотя и весьма осторожный, шаг в деле пропаганды учения Коперника. Книга эта была написана на итальянском языке и адресовалась к широкой публике. Коснувшись в своей работе вопроса о фазах Венеры, Галилей делает вывод: «Все это должно для каждого исключить всякую возможность сомнения в вопросе о том, как происходит обращение Венеры, и с абсолютной необходимостью ведет к заключению, что, согласно с положениями пифагорейцев и Коперника, она обращается около Солнца, вокруг которого, как около центра их вращения, движутся и все другие планеты».