Учебник Старого Опоссума по котоведению - [3]

(Я-то думаю — девяносто…)

Притом

Его многочисленное потом-

ство процветает по мере сил,

И деревня гордится своим Котом —

Вот какой он, Мафусаил!

Мафусаил сидит на стене

Дома священника, и в полусне

На солнышко щурится, вкрадчивый, древний…

А самый старый старик в деревне

Бурчит про себя: «Хм… да… он был…

Пожалуй, что я бы сказал…

Конечно, может, мои глаза…

Да нет, это всё-таки Мафусаил…»

Мафусаил сидит посреди

Главной улицы в базарный день.

Пускай быки мычат впереди,

Собакам и пастухам не лень

Переулками гнать овец и быков,

Кто-то вешает знак «Проезд воспрещён»,

Десятки машин и грузовиков

К обочинам жмутся: ведь это — он!

Мафусаил!

Пусть себе отдыхает,

Или, посиживая, размышляет

О мировых проблемах деревни…

А тот старик, что самый древний,

Бурчит про себя: «Хмм, да… он был…

Но неужели? Я ж говорил!

Конечно, я на ухо туговат,

Но слышу — улицу запрудило

Из-за старого Мафусаила!»

Мафусаил лежит на полу

В «Золотом Зайце» после полу-

дня и спит.

А если кто-то

Предложит ещё по стопке,

Хозяйка высунется из-за стойки:

— Прошу через чёрный ход выходить:

Мафусаила нельзя будить,

А будете шуметь — позову полисмена!

И все выскальзывают непременно:

После обеда — что б ни случилось —

Нельзя беспокоить Мафусаила —

К этому все привыкли в деревне!

А тот старик, что самый древний,

Бурчит про себя: «Хм, да… он был…

Конечно, ноги слегка скрутило,

Да и шаги не так уж верны,

Но придётся тихонечко, вдоль стены,

Чтоб не тревожить Мафусаила!»

Об ужасной битве

пекинских мопсов с зубастыми гавриками[1] при участии мопсов обыкновенных, а также шпицев, и о вмешательстве в ход сражения кота Буянуса

Пекинец и гаврик — вам скажет любой —

Враждуют отчаянно между собой,

Грызутся всегда и везде без пощады,

А мопсы и шпицы — наоборот:

Они, как считается, мирный народ,

Но в драку ввязаться, по-моему, рады

И вот на весь парк: «Гав-гав, гав-гав!»

Подите поймите, кто прав, кто не прав!

Так вот, расскажу вам о жутком деле:

Всё было спокойно почти что неделю;

Для гаврика — просто немыслимый срок!

Бульдог-полицейский с поста отлучился.

Не знаю, куда он и впрямь потащился,

Но мне говорили, что на уголок,

В «Корону», согреться стаканчиком джина.

Ну, в общем, на улице было пустынно,

Тут гаврик пекинца и встреть за углом!

И каждый, уверенный в праве своём,

Хоть первым ни тот, ни другой не напал,

Рычал и храбрился и землю копал,

И начали оба: «Гав-гав, Гав-гав!»

Подите поймите, кто прав, кто не прав!

Пекинец, простите, он пёс не британский,

Он, всё же китаец, он — зверь бусурманский!

И вот, все пекинцы, ту ссору услышав,

К дверям и окошкам — поближе, поближе —

Сопя, разразились рычанием бранным

На диком, сердитом, совсем иностранном!

А гаврик — любитель и шума и драк —

Потомок скандальных йоркширских дворняг,

К тому ж у него есть двоюродный брат —

Шотландский терьер — бесшабашный солдат!

И вот заиграла волынка куплеты:

«За Твидом, за Твидом синеют береты!»[2]

И строясь в ряды, щелкозубы, кусаки

Готовятся к драке, готовятся к драке.

От битвы стоять в стороне не годится —

Из окон, с балконов и мопсы и шпицы

Торопятся к ссоре присоединиться:

«ГАВ-ГАВ! ГАВ-ГАВ!

ГАВ-ГАВ, ГАВ-ГАВВВВ!!!»

Подите поймите, кто прав, кто не прав!

Ну, в общем, героев нашлось тут немало.

На улицах — пробки, метро задрожало,

На Гросвенор-стрит зашатались колонны,

Соседи хватаются за телефоны,

Какая-то дама пожарных позвала…

И вдруг

             из квартирки из полуподвала

Ну кто бы Вы думали?

Высунул морду

Буян! Кот Буянус! Он грозно и гордо

Зевнул! А язык — ярче факела красного,

Сверкнули две молнии разом из глаз его.

Он медленно выглянул через решётку,

А хвост он держал как посудную щётку!

Прыжок — и герои всей этой истории

Как кролики прыснули в разные стороны!

Бульдог-полицейский вернулся на пост —

Но только мелькнул за углом чей-то хвост…

Мистер Мистофелис

Как? Мистер Мистофелис вам неизвестен?

Оригинальнейший фокусник-кот!

Да в целом свете фокусы есть ли,

Каких этот кот не изобретёт?!

Он — единственный кот в Метрополии —

Иллюзионист, эксцентрик и маг!

Все патенты на все фокусы —

его монополия,

Только вот нет соответствующих бумаг…

Фокус-мокус — три, четыре, пять!

Ловкость лап — и никакого…

Нет, волшебника такого

Ни на чём вам не поймать!

А все величайшие фокус-ни-ки

Годятся ему лишь в ученики.

Опп — ля!

Раз, два, три —

Мастер, что ни говори!

Вот это да!

Нигде, никогда

Ещё не бывало такого кота

Как великий мистер Мистофелис!

Спокойный, чёрный (я не видел чернее!)

От кончика носа до кончика хвоста,

Он пройти по любому карнизу сумеет,

В любую щель пролезет всегда,

Карту из колоды утащит за двери…

А кости? Тут он ещё ловчей!

И заставит запросто вас поверить,

Что он всего лишь ловит мышей.

Пробка упала? Всё! Не вернёшь!

Ложка? Не задавайте вопросов:

Ведь рядом лежали вилка и нож,

И вот исчезли у вас из-под носа!

Были — и нет. Сколько б вы не глядели!

Найдутся.

Где-нибудь в ванной через неделю.

Вот это да!

Нигде, никогда

Ещё не бывало такого кота

Как великий мистер Мистофелис!!!

Он рассеянный с виду, признать мы должны,

И с такой застенчивой миной!

Но когда его мявканья с крыши слышны,

Он, свернувшись, лежит у камина.

А когда от камина мурчанье звучит,

Он, конечно, гуляет по крыше…

Но, по крайней мере, что кто-то мурчит,

Мы безусловно слышим.

Это точно доказывает, что он