Убрать Картрайт - [2]

Сэм бросился вперед, вложив в удар по телу Гулда силу всего своего веса. Он потерял равновесие и покачнулся, но тут же выпрямился и выставил левую руку, чтобы отразить ответную атаку. Но никакой атаки не последовало. Улица возле кинотеатра была пуста. Сэм смотрел на Юла Бриннера, а Юл Бриннер пристально смотрел на него в ответ, но от Клайва Гулда не осталось и следа.

- Убегай, если хочешь, - прокричал Сэм пустой улице. - Я больше не буду бегать! Уже набегался. Я приду за тобой, Гулд! Я найду тебя, врежу по морде и отправлю обратно в тот ад, откуда ты появился!

Кровь его кипела, он был готов к битве - но враг уже покинул поле боя. Сэм успокоил дыхание и разжал кулаки. Вытер рукавом кожаной куртки блестевший от пота лоб. Его колени дрожали.

Несмотря на опасение, что призрачное появление Гулда ему привиделось, Сэм почувствовал вдруг, что в нем поднимается странное чувство надежды и неповиновения. Гулд становится все сильнее, но у него все еще нет необходимого для финальной дуэли. Он станет оттягивать окончательный поединок, пока не наберется сил - если только Сэм не выследит его раньше и не покончит с ним раз и навсегда.

И я на это способен! Если я смогу втянуть его в борьбу до того, как он будет готов к ней, если я смогу спровоцировать его напасть на меня слишком рано... у меня все получится! Я смогу победить!

Ощущение того, что игра между двумя заклятыми врагами движется к концу, придало Сэму сил, оживило его. Победа - или, по крайней мере, возможность победы - была у него в руках. Для Сэма наступила возможность навсегда избавиться от Гулда. У него не было выбора - он должен был выиграть эту битву, цена поражения была череcчур высока. А когда он наконец уничтожит Гулда, их с Энни совместное будущее будет широко открыто, как сияющая равнина под золотистым солнцем, совсем как Нельсон показал ему как-то в "Railway Arms".

- Я здесь не для того, чтобы тащить твою ношу, - сказал ему тогда Нельсон. - Она твоя и только твоя. Будь сильным! От этого зависит будущее, Сэм. Твое будущее. Твое и Энни. Потому что у вас двоих есть будущее, если вы сможете дотянуться до него. Вы можете быть счастливы вместе. Это возможно. Это очень даже возможно.

Возможно - но не гарантированно.

- "Возможно" - это лучшее, что я могу получить, - сказал себе Сэм. - Пожалуй, я смогу увеличить эти шансы с чьей-нибудь небольшой помощью. Но к кому мне обратиться?

В эту же секунду он остановился, глядя на закопченую, запущенную городскую церквушку, из которой едва слышно доносились звуки медленной, хрипящей музыки. Органист разминался перед службой. Разгадка мелодии заняла у Сэма несколько мгновений - он стал прочесывать свою память, как захламленный чердак - и вдруг, довольно неожиданно, нашел то, за чем охотился.

- "Благодатная Скала", - пробормотал он себе под нос. И откуда-то из закоулков мозга вдруг стали появляться и накладываться на мелодию слова:

Лишь дыханье испустив,

Смертным снов глаза закрыв,

Воспаряю в те миры...

- Что-то, что-то ды-ды-ды, с благодатною скалой, расколовшейся пред мной.

Старые гимны, как фотографии в альбоме, имели такое могущество, что никакое количество рационализма и скептицизма не могло окончательно заглушить их. В нем пробудились глубинные эмоции - отчасти ностальгия, беспокойство, сожаление, отчасти надежда. Сэм задумался о своей жизни и смерти - и о Клайве Гулде, выступившем из сумрака - и о Нельсоне, который сорвал покровы, разоблачив в себе куда более значимую личность, чем обычный улыбчивый бармен из прокуренного паба - а еще он подумал об Энни, и воспоминания о ней, как и всегда, заставили дрогнуть его сердце и наполнили его странное, ненадежное существование тем смыслом и сосредоточенностью, о каких он только и мог просить.

Несмотря ни на что - несмотря на угрозы, опасность, приближающийся ужас в лице Дьявола во Тьме - Сэм почувствовал прилив счастья. Он знал, что долго это не продлится, но пока это чувство держалось, он грелся от его тепла, будто человек в лесной глуши, протянувший ладони к костру.

Сэм отвернулся от церкви, пересек пустынную улицу без единой машины и скрылся в кафе у Джо, где размешанный жирной ложкой кофе напоминал обычно слитое в отстой масло, а бутерброды с беконом казались намазанными бриолином. На столиках там были разложены клетчатые бело-красные пластиковые скатерки, на которых красовались бутылки уксуса с налипшими на горлышках волосинками и помятые пластмассовые игрушечные помидоры с кетчупом. Сам же Джо был неприглядным и упрямым мерзавцем, прячущим свое жирное пузо за забрызганным фартуком и никогда не чистящим ногти. Он имел обыкновение ронять в еду на плите пепел со своей самокрутки и проверять степень готовности блюда, ковыряя его пальцем.

Сэм любил это место.

- Доброе утро, Джо, - проговорил он, заходя внутрь и наслаждаясь кратким мгновением вспыхнувшего у него в душе приступа счастья. - Не слышно пока о мишленовских звездах[3]?

Джо в ответ что-то невнятно буркнул. Он запихивал в кастрюлю какие-то мясные ошметки, не исключено даже, что собираясь в дальнейшем кормить ими людей. Из портативного радиоприемника над плитой доносились странные меланхоличные рулады песни Элтона Джона о дороге из желтого кирпича.