Убийство в старом доме - [26]

И началось выжидание. Только слышны были потрескивание горящих стропил да причитания хозяина: «Шайтан на мою голову явился. О проклятье... Мой дом...»

Сначала появился запах гари, потом сквозь щели потолка начал просачиваться, как песок, желтоватый дым, медленно оседая вниз, к полу.

Данишев присел на корточки: дым разъедал глаза, к горлу начал подкатывать ком, стало трудно дышать. Жара нагнеталась быстро, как в бане, когда плещут воду на раскаленные камни.

На улице послышались крики. Но к дому никто не подходил. Лейтенант понял: избу уже не спасти — в деревне нет пожарных машин. А бочки с водой, пока привезут от колхозной конюшни, хватит только затушить головешки, которые останутся от этого дома; время упущено!

Назип глянул из-за печки — в плотном дымном мареве показалась фигура, которая двоилась, словно он смотрел туда через ненастроенный объектив фотоаппарата.

«Опять, паразит, прикрывается телом безвинного человека, — пронеслась у него мысль. — Хочет выпрыгнуть через боковое окошко. Нет, гад! Не выйдет! И лейтенант несколько раз выстрелил, целясь чуть левее сдвоенной фигуры. — Нервы у тебя, шкура, не выдержат!»

Фигура отпрянула вправо, но тут же преступник огрызнулся пистолетным огнем. Одна из пуль снова угодила в печь, и мелкие кирпичные осколки больно ударили Данишева по глазам. Он инстинктивно зажмурился, когда с большим усилием разомкнул веки — слезы и резь в глазах почти ослепили его. «Еще этого не хватало».

Назип слышал, как зазвенели стекла. «Уходит!» И он бросился напролом на этот звук, к окну.

Преступник, намереваясь уже спрыгнуть с подоконника во двор и выстрелить в хозяина, неожиданно в метре от себя увидел силуэт следователя и вскинул пистолет. В этот момент старик, почувствовав себя свободным от захвата, ринулся вперед головой в окно, и бандит от удара полетел с подоконника вниз. Выпущенная пуля лишь слегка царапнула плечо Данишеву.

Лейтенант подскочил к окну, но ничего не видел: все сливалось в красновато-темное пятно. Он выстрелил наугад, но, услышав неподалеку голоса, побоялся применять оружие — в кого-нибудь мог попасть.

Назип, как во сне выбрался вместе с Махмутом Зинатулловичем из пылающего дома. Тут же под окном хозяин рухнул: потерял сознание. Лейтенант поднял его с трудом; кто-то помог ему вынести старика из зоны огня.

Преступнику удалось бежать...

Глава 16

Следователей и ученых объединяет очень многое. Для них, например, окончание официального рабочего дня обычно мало что значит, потому как «производственная» мысль, связанная с поиском, нервное напряжение, переживания и бессонные ночи следуют за ними по пятам и в так называемое время отдыха.

Но главное, что еще их объединяет, — частые неудачи после большой кропотливой работы в течение многих месяц, когда проделанная работа идет прахом. И все надо начинать сначала. Такие неудачи у тех и других — вроде обыденное дело. Например, любая версия из доброго десятка версий, которые составляются при расследовании сложного уголовного дела, требует для проработки массу времени, много нервов и сил. А ведь эта версия одна из многих. Значит, это одна из тропинок в лесу среди множества их. Только одна из них может вывести к цели. Точно так же как поиск ученого в науке.

Вроде бы психологически следователи и ученые готовы к неудачам, и им, должно быть, легче переносить в какой-то степени «запланированные» провалы. Ан нет!

Любая большая, сложная работа, которую только начинают, страшит, пугает человека, даже если он смелый и волевой. Но вдвойне она тяжела, вдвойне страшит, когда человек реально представляет огромный объем работ и при этом ему неизвестно, каков конец.

Двойной психологический груз испытывал на себе и Назип Данишев после неудачи в командировке, когда преступник бесследно исчез. Известно, неудача не добавляет уверенности человеку в себе, а, наоборот, размывает зыбкую почву уверенности. Тем не менее Данишев из всех передряг вынес для себя одно: он в состоянии строить солидные магистральные версии, по которым можно дойти до искушенного преступника. То была уверенность в своих потенциальных способностях вести борьбу с хитрым противником. А это для него многое значило.

После бурных событий в доме собаковода у Данишева появился неприятный нервный тик. Но зрение нормализовалось. Врач успокоил, что подергивание глаза скоро пройдет.

По приезде лейтенант доложил Минаеву о своих злоключениях в командировке и в тот же день отправился в прокуратуру к Нуркаеву.

Еще раз побывав на месте пепелища дома Цветовой, и Данишев, и Нуркаев пришли к одному выводу: преступник караулил не Аушеву (она случайная жертва), а собаку.

Посреди двора был небольшой холмик, и когда они сопоставили по результатам баллистической экспертизы полет пули, то оказалось — пуля пролетела в полуметре от возвышения земли, где обнаружили следы крупной собаки.

Они оба понимали: история с собакой — это уже выработанный пласт в руднике поиска; но она свидетельствовала о том, что преступник, убивший Цветову и ранивший Аушеву, — одно и то же лицо. И именно в этом направлении нужно искать преступника. Не было сомнения, этот же бандит нанес тяжкие телесные повреждения Гавашеву.