Убийство в переулке Морталити - [14]

– Возможно. Но разве вам никогда не приходило в голову, что банк на Флит-стрит тоже может иметь к этому какое-то отношение? Со своей стороны, я не доверяю Лейборну.

– У вас нет причин для этого, нет абсолютно ничего, что могло бы связать его с преступлением.

– А как насчет его взволнованного поведения?

– Конечно, этот человек был взволнован, узнав об ужасной смерти Грента, – оживленно воскликнул Торри. – Вы не можете судить человека в таких обстоятельствах. На мой взгляд, обморок Васса при виде мумии был более подозрительным.

– Я думал, он это объяснил?

– Верно, объяснил – и, если он сказал правду, это может опровергнуть мою теорию. Васс заявляет, что видел Синюю мумию на столе Грента и, увидев ее снова в связи с преступлением, он потерял сознание. Объяснение довольно слабое. Тем не менее, если у Грента была мумия, значит, он не мог получить ее от своего убийцы, а если не получил, то как ее нашли рядом с его мертвым телом?

– Не могу сказать, – задумчиво признал Фрэнк, – но в одном я уверен: Синяя мумия – ключ ко всей загадке. А как насчет капитана Мануэля?

– Почему вы упоминаете его? – резко спросил Торри.

– Мне кажется, – медленно сказал Фрэнк, – что двойная трагедия связана с Перу. Куда бы мы ни повернулись, нас встречает Перу. Во-первых, мумия – это изображение гробницы из усыпальницы какого-то инка из Перу. Во-вторых, нож боуи испано-американского происхождения, который могли привезти только из Нового Света. В-третьих, жена Грента и приемный ребенок – испанки из Лимы. И, наконец, капитан Мануэль родом из Перу, и он – верный друг покойника. Что вы обо всем этом думаете?

– Этот Грент был убит Мануэлем? – усмехнулся Торри.

– Нет, но мы должны искать мотивы преступления в Южной Америке, в Перу, в Лиме. Грент был там много лет назад, он привез домой испанскую жену, так что кто знает, возможно, он заработал там врагов, поклявшихся его убить и сделавших это той ночью.

– Это могло бы объяснить смерть Грента, – сказал Торри, подпирая подбородок рукой, – но это не объясняет, почему та неизвестная женщина была убита. Тем не менее я уверен, что обе смерти связаны одним и тем же мотивом. О! – в отчаянии воскликнул детектив. – Если бы я только мог узнать этот мотив.

– Спросите донну Инес, – предложил Фрэнк. – Если кто-нибудь и может объяснить причину, так это она.

– Почему так?

– Потому что, если моя теория верна, она может вспомнить, нажил ли ее муж врагов в Перу.

– Перу! Перу! У вас в голове это Перу. Нет, – сказал Торри, – я повидаю донну Инес позже, а сначала я обыщу комнаты Грента.

– Комнаты на Дьюк-стрит?

– Да. Лейборн собирается встретиться со мной сегодня днем, и мы будем просматривать все личные документы Грента в поисках возможной подсказки.

– Интересно, почему вы раньше там не искали?

– Не было времени, – едко ответил Торри. – Мне пришлось многое сделать, чтобы собрать доказательства для расследования. Теперь, когда все закончилось и жертвы похоронены, я могу идти вперед.

– Прошла неделя со дня убийства, – сказал Фрэнк, – и кто-то мог побывать в покоях Грента, чтобы удалить все компрометирующие документы.

– Убийца, вы имеете в виду?

– Возможно.

– Что ж, – сказал детектив, – такой шанс есть, но я сомневаюсь в этом, поскольку дворецкий, который присматривает за комнатами, вряд ли впустит кого-либо в них в отсутствие арендатора. Однако увидим. Вы поедете?

– Нет, спасибо, – ответил Фрэнк. – Я обнаружил, что моя детективная лихорадка прошла.

– При первом обнаружении любой улики эта лихорадка к вам снова вернется, – сказал Торри пророчески.

Глава 8. Ограбление

Комнаты, принадлежавшие Джесси Гренту, находились на Дьюк-стрит, Сент-Джеймс, и были меблированы комфортабельно, но просто и без изысков. Очевидно, покойник был прост в своих вкусах и, несмотря на богатство, воздерживался от роскоши. За этими покоями ухаживал хозяин дома, дворецкий на пенсии, по имени Мик, который выглядел благонравным, словно епископ, но явно боялся закона в лице Торри. На многочисленные вопросы детектива он отвечал с тревожным смирением.

Он сказал, что мистер Грент был хорошим арендатором, но непредсказуемым в том, когда приходил и уходил. По мнению дворецкого, это могло быть связано с тем, что его дом в Рэйбридже находился недалеко от города. Только когда мистер Грент задерживался, он оставался в своих покоях на всю ночь. В день убийства – а это была суббота – мистер Грент сообщил, что собирается в Италию и, вероятно, будет отсутствовать две недели. Он сказал это в пять часов дня, потом он пообедал в своем клубе и, очевидно, пошел в театр. Дворецкий увидел его, когда он вернулся в 10:30 вечера. Это был последний раз, когда он видел его, и не знал, уходил ли мистер Грент той ночью.

– Но он действительно вышел, – сказал Торри, – и больше не вернулся. Разве вы не увидели утром, что на его кровати никто не спал?

– Прошу прощения, сэр, – ответил дворецкий, – но мистер Грент был очень своеобразным джентльменом. Он сказал мне, чтобы я никогда не заходил в его комнаты, если только он сам не позвонит в звонок, так что, поскольку он не звонил, я и не рисковал входить в его комнаты. Только когда я услышал, что он был убит, я это сделал.