Убийство в лунном свете - [43]

Пытался ли он предупредить хозяйскую болтовню в моём присутствии? Под его взглядом Эмори насупился.

— Не учи меня жизни. Утихни.

Рэнди посмотрел на него долгим взглядом, после чего повторил — «Твои похороны, Стив», — и вновь вышел на крыльцо. Дверь за собой он закрыл, словно бы не желая больше слушать.

Эмори перевёл взгляд на меня; его глаза с трудом фокусировались.

— Так тебе не хочется выпить? — спросил он.

— Нет, спасибо, — ответил я. — Но о чём таком Рэнди хотел помешать вам рассказать?

— Ни о чём таком. Мне нужно, чтобы Жюстина вложила эти пять тысяч долларов, но я хочу также, чтобы она знала правду. Не вложит — и не надо; я сам смогу достать эти деньги. Я могу их занять. Так и скажи Жюстине: он сам может их раздобыть. У меня отложены несколько долговых обязательств, а ещё я могу заложить это жильё. Будет достаточно, если продам или заложу всё, что у меня есть. Сечёшь?

Я кивнул; ему большего не требовалось. Он продолжал:

— Если дело не выгорит, я останусь на мели, но некоторый доход всё же буду иметь. С голоду не помру. Возможно, мне придётся отказаться от этого дома и от помощника и жить на квартире в городке, мурыжа хозяйку с квартплатой. Ты, Эд, мурыжишь кого-нибудь?

— Я мурыжу свой тромбон. Больше ничего.

— Хороший инструмент, — значительно проговорил он. — Знаешь, как он действует? То есть, ты, конечно же, знаешь, что нужно двигать его кулисой. Я хочу сказать, знаешь ли ты, почему у его кулисы семь положений? Разбираешься в его акустической устройстве? Знаешь формулу, дающую оптимальный диаметр воздуховода?

— Хотелось бы мне знать! Должно быть, это любопытно. Было бы здорово, если бы я мог послушать об этом сейчас же. Но я не могу.

— Отчего?

— Потому что у меня есть обязанности перед клиентом. И что касается моей работы на клиента, то я её запорол. На всё про всё мне дано было три дня, и начинаю я только лишь на исходе второго.

— И всё же насчёт тромбона. Тебе в самом деле интересно?

— В самом деле. Однако — правда, по иной надобности — в своё время я ещё вернусь в Тремонт. И тогда с удовольствием вас об этом послушаю.

— Чудесно. Буду рад изложить. Не хочешь ли выпить?

— Нет, спасибо, — ответил я. — Всё же расскажите мне сперва об этом вашем радиоприёмнике.

— В тысячу триста раз больше, чем Земля, Эд. Это — ого-го как! Знаешь ли ты, о чём я толкую?

Я покачал головой:

— Кажется, не о Марсе. Тот даже немного меньше Земли.

— Верно, — сказал Эмори. — Ты головастый юноша. Нет, я сказал тебе правду: с Марса — никаких вестей! — Эмори со значением подался вперёд. — Тогда откуда же, Эд, откуда?

— Мне не известно.

— И мне тоже. — Эмори вновь откинулся на спинку дивана. — Наверно, потому-то я слегка и поддал. Ведь я не больше твоего способен поверить в то полученный мною же результат.

— Что же это за результат?

Эмори вскочил, но чересчур порывисто, и на секунду едва не потерял равновесия. Вновь обретя его, как и собственное достоинство, он произнёс:

— Идём; я тебе покажу. Который час?

— Подходит к половине десятого.

— Отлично. Значит, ждать нам осталось минут пятнадцать. Пошли.

Эмори отправился на кухню, а оттуда — к чёрному ходу; я последовал за ним. По пути через кухню мой проводник прихватил ручной фонарик, которым стал освещать путь через гумно — или через то место, которое было бы гумном, если бы ферма действовала — к деревянному строению размером с гараж на два автомобиля. Только у него не было гаражных ворот, хотя и сараем это строение тоже нельзя было назвать; скорее, оно предназначалось для мастерской.

Дверь была заперта на висячий замок, который Эмори открыл ключом; войдя, он зажёг внутренний свет. Убранство помещения наводило на мысль о запущенном пункте по ремонту радиоприёмников. В центре находился тяжеленный рабочий стол, прикрепленный к полу. Все прочие столы, верстаки и шкафы, теснившие вдоль стен, были загромождены различными предметами, этот же рабочий стол выглядел свободным. На нём было смонтировано всего два устройства — первое на одном его конце, второе на другом, и походили они — впрочем, не слишком — на две радиоустановки. Катушки, конденсаторы и электронные лампы — всё у них было на месте, но вместо того, чтобы быть аккуратно смонтированными позади передних панелей, каждая часть была прибита и прикручена прямиком к столу, а соединительные провода между ними казались грудой спагетти, вываленной на стол прямо из таза.

На двух постаментах, возвышающихся над одним из приборов, находилась аккуратно выполненная маленькая параболическая антенна из четырёх проволочек, протянутых между изоляторами. Она выглядела как миниатюрная передающая антенна; Эмори подтвердил, что это она и есть.

В соседстве второго устройства имелась антенна иного типа, но почти тех же размеров; формой она напоминала вытянутую петлю на стержне, которая могла поворачиваться, так как крепилась шарниром.

— А это — приёмник и приёмная антенна? — спросил я.

Эмори кивнул и включил рубильник, отчего лампы передатчика занялись, а затем и ещё один, отчего занялись лампы приёмника. Направленная антенна приёмника — та самая пеленгаторная рамка в форме петли — была нацелена, как я заметил, прямо на передающее устройство.