Убийство в эфире - [2]

— Не будь наивным, — ответил он. — Они не знают.

— То есть вы даже не знаете, мертв он или нет?

— Нет. Он исчез.

— Что?!

— Да, удрал из герметично запертой студии.

— Боже всемогущий!

— И, конечно, после того, как был довольно-таки тщательно задушен.

— Они, должно быть, все помешались, — сказал я.

— Полагаю, — заметил он, задумчиво пыхнув трубкой.

Когда мы приехали, у двери студии уже стоял полицейский, приветствовавший нас при виде моего спутника. В вестибюле ерзал молодой человек. Скоро мы узнали, что это был руководитель студии. Его звали Стивен Харт. Стивен был новичком, и я прежде не встречал его, но он произвел на меня очень благоприятное впечатление. Должно быть, ему было года тридцать два или тридцать три, и он был не только красив, но и наделен большим интеллектом.

Увидев нас, Харт нетерпеливо вышел вперед.

— Мистер Гарленд? — произнес он с быстро мелькнувшей улыбкой. — Я управляю радиостанцией. Я позвонил в полицейский участок сразу, как это… случилось. Слышал о вас, сэр. Рад, что вы смогли приехать.

Уильям представил меня, и мы обменялись рукопожатием.

— Полагаю, — продолжал Харт, — вы бы хотели пройти сразу в студию. Мы не трогали ничего, кроме телефона, я ответил, когда позвонила жена этого бедолаги. Естественно, она была очень напугана. Я сказал ей, чтобы она оставалась дома, на случай, если полиция захочет ее увидеть. Все верно?

— Вполне, — ответил Гарленд. — В студии, стало быть, действительно есть телефон?

— Да. Им редко пользуются, но иногда, когда эфир не идет, мы можем связаться с кем-то в студии.

— Понимаю. Что ж, пойдем в студию.

Харт показывал дорогу. Мы преодолели пару лестничных пролетов и через открытую дверь прошли в стандартную радиостудию. В середине комнаты валялся перевернутый микрофон, а над ним — опрокинутый деревянный стул. Он составлял всю мебель. Комната была прекрасно освещена и выглядела совершенно голой. Лампы были закреплены высоко посередине потолка и зажигались парой переключателей рядом с дверью. По другую сторону от двери был телефон. В одном углу стояло нечто, похожее на телефонную будку. Я понял, что это звукоизолирующее помещение, используемое в случае необходимости для проверки трансляции. В нем не было мебели. Ничего, кроме пары наушников. На полу студии лежал толстый ковер. Ярко-желтого цвета стены были скрыты тонкими занавесками. И все.

— Не могли бы вы закрыть дверь? — сказал Уильям Харту. Тот так и сделал. Она закрылась автоматически на пружинный замок, закрепленный в стене.

— Конечно, у вас есть ключ, — продолжал Уильям.

— Да, и еще у двух-трех человек из числа персонала. Дверь закрывается, чтобы предотвратить возможность вторжения посреди трансляции посторонних. Конечно, это вряд ли…

— Кажется, сегодня ночью это и случилось, — сухо сказал собеседник.

— Да, — согласился Харт. — Не понимаю…

— Что ж, мистер Харт, — сказал мой друг, быстро, но тщательно оглядев комнату. — Не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?

— Конечно, нет.

— Мы оба слышали случившееся с нашей стороны беспроводной сети. Полагаю, это действительно был голос Тремейна?

— Да.

— Вы видели, как он пришел?

— Да. Он пришел за десять минут перед тем, как стал читать местные объявления. Вы знаете, мой кабинет рядом. Он зашел поздороваться и, как обычно, оставил там шляпу и пальто. Они все еще там.

— А потом пошел в студию?

— Да. Мы поболтали несколько минут. Я дал ему объявления, которые он должен был прочитать, а потом Тремейн пошел в студию.

— Свет горел?

— Да. Я пришел с ним. Тут все было, как всегда.

— Понимаю. А потом оставили его здесь одного?

— Да. Если работает неопытный диктор, во время трансляции его кто-то обычно подстраховывает в студии. Мы с бедным Тремейном по очереди сидели там, чтобы контролировать ситуацию. Но, конечно, это не относилось к нам самим, мы оба высокопрофессиональные дикторы.

— Тремейн зачитывает все объявления?

— Он зачитывал большинство из них. В общем-то, все, если не был в отпуске. Тут небольшой штат. Понимаете, это в основном ретрансляционная станция.

— Вижу. И вы оставили его тут одного?

— Да. Когда я вышел, он сидел у микрофона. Я оставил его и закрыл за собой дверь. Потом пошел в свой кабинет поработать. Конец месяца, нужно было много сделать, и я спешил. Я сидел в кабинете большую часть дня.

— И что случилось потом?

— Ну, в моем кабинете, как обычно, работал громкоговоритель. Он обеспечивает дополнительную проверку трансляции. Я так привык к нему, что почти не обращаю на него внимания. По крайней мере, до сегодняшнего дня.

Тут он заметно разволновался.

— Через несколько минут, — продолжал он, наконец, — я услышал в точности то, что и вы все.

— Понимаю. Вы слышали, как Тремейн крикнул, что свет погас и его душат?

— Именно.

— Конечно, вы не могли слышать это напрямую? — продолжал детектив.

— Нет. Студия абсолютно звуконепроницаема. Я сразу бросился к двери. Она была все еще заперта. Моя дверь была открыта, и могу поклясться, что никто не открывал дверь студии, не входил туда и не закрывал дверь за собой. Уверен, это было совершенно невозможно. Затем я обнаружил, что, переволновавшись, забыл ключ от студии на столе в своем кабинете. Я бросился назад, взял ключ, открыл дверь — и обнаружил, что в студии темно.