Убийство Сталина в год змеи - [2]

Новому расширенному Президиуму предстояло теперь не руководить страной, дублируя и контролируя работу правительства, а всего лишь заниматься организационной партийной работой в период между пленумами ЦК. Это было поистине революционной попыткой вырвать власть из рук паразитирующей на теле страны прожидовленной партийной номенклатуры, и эта попытка стоила Сталину (а через несколько месяцев и Берии) жизни. Вот вкратце главный тезис обстоятельного исследования Юрия Мухина, и надо признать, что приводимые им аргументы весьма и весьма убедительны.

То, что ХIХ-й Съезд КПСС был поистине исключительным событием в истории нашей страны, свидетельствует уже тот факт, что его материалы были тщательно скрыты от граждан СССР убийцами Сталина и их наследниками. При Брежневе был начат выпуск сборника стенограмм всех съездов ВКП(б) и КПСС, а также следующих за ними Пленумов. Так вот, начали его очень интересно: со стенограмм 1-го и сразу же ХХ-го съездов партии, а когда довели издание документов до ХVIII-го съезда, то на нем печатание стенограмм и завершили. Население СССР ни в коем случае не должно было узнать правду о том, что произошло в октябре 1952-го года. Аналогичная судьба постигла и текст полуторачасового критического выступления Сталина на Пленуме ЦК 16-го октября. Личный архив Сталина был уничтожен вскоре после его смерти по личному приказу Хрущева, а публикация Собрания его Сочинений была прекращена еще при жизни вождя.

Первые 13 томов подписного издания вышли в свет с 1945 по 1951 г. — в них вошли написанные Сталиным книги, статьи, а также его устные выступления по 1934-й год включительно. В 1951-м году издание Собрания Сочинений было приостановлено, да так, что 14, 15 и 16 тома появились лишь в 1997 (!) году, причем, основывались они на издании сочинений Сталина, выпущенном в США для нужд «советологов». Стенограмма выступления Сталина на октябрьском Пленуме 1952 г. в них отсутствует.

Чем же Сталин так напугал номенклатуру? Во-первых, исключительно резкой по форме критикой членов Политбюро В.М. Молотова и А.И. Микояна, обвинением обоих в трусости, капитулянтстве и буржуазном перерожденчестве. Во-вторых, что очень важно, ни с кем предварительно не согласованными предложениями по персональному составу расширенного Президиума ЦК. Вот что пишет в своих мемуарах Хрущев о пережитом потрясении:

«Когда Пленум завершился, мы все в Президиуме обменялись взглядами. Что случилось? Кто составил этот список? Сталин сам не мог знать всех этих людей, которых он только что назначил. Он не мог составить такой список самостоятельно. Я признаюсь, что подумал, что это Маленков приготовил список нового Президиума, но не сказал нам об этом. Позднее я спросил его об этом. Но он тоже был удивлен. «Клянусь, что я никакого отношения к этому не имею. Сталин даже не спрашивал моего совета или мнения о возможном составе Президиума.» Это заявление Маленкова делало проблему более загадочной…

… Некоторые люди в списке были мало известны в партии, и Сталин, без сомнения, не имел представления о том, кто они такие.»

В-третьих, настоящую панику в Синедрионе вызвала неожиданная просьба Сталина освободить его от обязанностей Генерального Секретаря. Вот как вспоминал этот эпизод на смертном одре тогдашний член ЦК писатель Константин Симонов:

«Сталин, говоря эти слова, смотрел в зал, а сзади него сидело Политбюро и стоял за столом Маленков, который, пока Сталин говорил, вел заседание.

И на лице Маленкова я увидел ужасное выражение — не то чтоб испуга, нет, не испуга, а выражение, которое может быть у человека, яснее всех других или яснее, во всяком случае, многих других осознавшего ту смертельную опасность, которая нависла у всех над головами и которую еще не осознали другие…»

Поскольку никаких репрессий в отношении членов Политбюро после Пленума не последовало (никто из них даже не был снят с занимаемых должностей), то выводы Ю. Мухина вроде бы выглядят довольно логичными: смещением баланса власти в сторону Совета Министров, расширением состава Президиума ЦК и введением в него своих людей Сталин предупреждал поползновения партноменклатуры к провозглашению нового вождя и одновременно предостерегал своих старых соратников от любых попыток аппаратных интриг.

Внутренний Предиктор СССР в очередном своем блистательном исследовании «Форд и Сталин: о том, как жить по-человечески» разделяет эту точку зрения и уточняет:

«Внутриаппаратная мафия уже тогда стояла за второй монархический вариант: конклав «сподвижников» сам выдвигает нового вождя, исходя из своих интересов; при этом, возможно, и решая вопрос о том, когда похоронить прежнего вождя.»

Тем настойчивее возникает вопрос: отчего у масонской верхушки КПСС возникло столь острое ощущение паники при перспективе утраты контроля над процедурой выбора преемника Сталина? Одним только опасением потерять некоторую (пусть даже существенную) долю личного влияния во властной иерархии СССР этого не объяснить. Ведь как писал К. Симонов:

«Когда зал загудел и закричал, что Сталин должен остаться на посту Генерального Секретаря и вести Секретариат ЦК, лицо Маленкова, я хорошо помню это, было