Убийство с гарантией - [55]

А потом все пошло псу под хвост. Заиграла музыка (Кирилл не был бы Кириллом, если бы не выбрал ресторан, где по вечерам бренчат на пианино и поют), и Иван пригласил ее танцевать. Он неплохо двигался, не пытался использовать па как попытку прижаться к партнерше, и пахло от него очень приятно. Что бы ни говорили, а решающую роль при принятии решения: будет ли женщина спать с конкретным данным мужчиной, запах играет важную роль. Нюхнувшая самца женщина, конечно же, не говорит о своем вердикте напрямую, но выносит его довольно быстро, и обжалованию он, как правило, не подлежит. От Ивана пахло чудесно, и хоть и непонятно, станет ли он мужем или нет, уж на роль любовника он, высокий, стройный, любезный и ловкий, однозначно годился. То, что ее голова находится где-то в районе его подмышки, тоже странным образом заводило, есть и в таком росте своя прелесть.

Он вел ее обратно к столу, откуда за ними наблюдал Кирилл. На лице у брата был неподдельный ужас, который она никоим образом не могла принять на свой счет. Какого рожна ему еще нужно? Иван ухаживает за ней, пусть и не напропалую, но ухаживает; она трезва, белокура и мила; ее пригласили танцевать, и она показала всю свою гибкость, не перегибая при этом палку. Пора бы Кириллу дать ей наконец послабление и побаловать бокалом-другим вина, так нет, опять его перекосило. Опустив глаза, она поняла наконец, почему у брата такой вид. На юбке в районе колена расплылось здоровое красное пятно, кровь в процессе танца прорвалась сквозь барьеры ваты, бинта и пластыря. Она сиганула к своему месту, спрятала ноги под столом — рано или поздно Иван выйдет в туалет или позвонить, и тогда она побежит в дамскую комнату, где застирает пятно. Но когда Иван усаживался напротив нее, он охнул, да так и остался стоять, сложившись чуть не вдвое. На обоих его брючинах алели отпечатки.

Звон в ушах заглушил на мгновение громкую музыку, он был как пожарная тревога, приказывал: бежать! Она подхватила сумочку и, бормоча: «Извините меня», что относилось уже не к крови, а к ситуации вообще, к проваленному свиданию и несостоявшемуся браку, выскочила на улицу. Залезла в дремлющее у входа такси и приказала водителю ехать поскорей. В магазинчике возле дома купила наконец вино и, открывая его в прихожей, поставила на юбку еще одно алое пятно. Тогда только поняла, что схватила красное вместо белого. Кирилл звонил каждую минуту, но она взяла трубку только после третьего бокала, когда уже смирилась с тем, что план загублен, а отношения с Кириллом испортились ох как надолго. Голос у брата был радостный, почти восторженный. «Все получилось! Иван попросил твой телефон! — сказал Кирилл. — Он переживает, все ли с тобой в порядке. Сейчас он будет тебе звонить». — «А что ты ему сказал? — поинтересовалась она, со злостью рассматривая вино на свет. — Что я брила свои мохнатые, как у хоббита, ноги так активно, что покалечила себя?» — «Зачем? Соврал, что у тебя травма колена, что ты поранилась в спортзале».

Иван действительно вскоре позвонил и долго извинялся за то, что заставил ее танцевать. Восхищался ее мужеством. В конце разговора спросил ее, готова ли она дать ему шанс загладить свою вину и сходить с ним куда-нибудь.

Их первая совместная ночь состоялась только через два месяца в квартире на Просвещения, куда она почти затащила его, устав от ожидания и его деликатности, хотя они могли бы поехать в его почти готовый дом в местечке Бугры. К тому моменту она покрасила волосы уже четыре раза. После знакомства с Иваном она привыкла мерить время этими манипуляциями — раз в две недели приходилось наносить краску на проступившие корни.

Кирилл со своим непостижимым чутьем наутро приперся к ней в гости, как знал, и, обнаружив в квартире кое-как одетого Ивана, неумело делал вид, что слегка недоволен тем, что сестра отдалась другу так скоро. А сам ущипнул ее одобрительно. Хотелось дать ему в лоб, но не исключено, что именно его появление подтолкнуло благовоспитанного Ивана сделать предложение. Неизвестно, сколько бы в противном случае пришлось ждать. Через год после знакомства в один месяц они сыграли свадьбу, которую приурочили к переезду в Бугры, и отметили открытие автосервиса. На обоих праздниках Кирилл позволил себе крепко выпить, пришлось даже вызывать скорую — все-таки печень уже не та. Свадьба оказалась в некотором роде серебряной, перед ней она покрасилась в двадцать пятый раз.

Андрей

Он изобразил улыбку сонного человека, который только пробудился, услышав голос любимой, — вышла, наверное, дурацкая гримаса. На ней был оранжевый свитер. Глаза смотрели на него с испуганным восхищением. Молчание затянулось. Она прошла к окну и раздвинула шторы. Выяснилось, что у нее не стеклопакеты, а окна с деревянными рамами, а подоконник тоже заставлен пустыми банками.

— Ты хорошо спал? — Она по-прежнему стояла к нему спиной, оправляя складки на коричневой занавеске. Ее брюки довольно глубоко впивались в ягодицы, не оставляя сомнений в том, что человеческий зад, даже если он не округлой формы, состоит из двух половинок.

— Прекрасно, — вышло хрипло, неуверенно.