Убийство по брачному объявлению - [8]

— Тут есть нестыковочка, — сказал Игорь. — Но об этом потом.

— Тут много нестыковок, — сказала Клавдия, — но об этом, действительно, потом. А теперь я отвечу вам на вопрос, который вертится у вас на языках.

Калашникова удивленно вскинула глаза.

— Вы хотите меня спросить, почему я не вызвала милицию, оперативников, экспертов…

Игорь даже наклонился вперед — он действительно хотел спросить об этом в первую очередь.

— Я очень хочу, чтобы Лина выжила, — тихо сказала Клавдия, — но я знаю, что с такими ранами не выживают. Вы спрашиваете, зачем я все так неправильно делала, будто никогда и не работала в правоохранительных органах? Я хочу, чтобы этот подонок не знал правды. Я хочу сделать так, чтобы он думал, будто Лина жива. Я хочу также, чтобы это дело осталось за мной…

— Ничего себе, — чуть не присвистнула Ирина. — А вы не боитесь, Клавдия Васильевна? Что вас… ну… накажут? Ведь как-никак произошло убийство…

— Я боюсь одного, что мы этого подонка не поймаем.

Минуту была гробовая тишина. И Порогин, и даже Калашникова понимали, чем вся эта затея грозит не только Дежкиной, но и им обоим. Дежкина-то как раз рисковала меньше их. Она заслуженный следователь, у нее почет и уважение начальства, а они только-только начинают… Не придет ли какому-нибудь дураку в голову счесть это все служебным преступлением.

— Вот что, мальчики-девочки. Никто не знает, что вы приехали сюда, — сказала Клавдия, словно угадав их мысли. — Если вы сейчас уйдете, я вас пойму. Если не уйдете — я вас не пойму. Я бы на вашем месте ушла не задумываясь.

— Тогда зачем же звали? — спросила Калашникова.

— От отчаяния, — сухо сказала Клавдия. — Было отчаяние. Теперь я справилась.

— Вот вам здрасьте, — обиженно улыбнулся Игорь.

— Я никуда не уйду, — подумав, сказала Ирина.

— Какой может быть разговор, — пожал плечами Игорь.

И впервые за последний час Клавдия улыбнулась — ей везло на людей. Ее сослуживцы были ничуть не хуже ее родных.

СРЕДА 00.14 — 5.23

Квартиру обыскали основательно.

Игорю поручили самое безобидное — кухню.

Женщины — Ирина и Клавдия — взяли на себя спальню и комнату. Так решила Клавдия, потому что представить себе не могла, чтобы посторонний мужчина рылся в женских вещах. И правильно решила.

В платяном шкафу, который осматривала она сама, обнаружилось такое завлекательное бельишко, что даже она, Клавдия, невольно покраснела пару раз.

Посторонний сказал бы, что обитательница дома — просто сексуально озабоченная дамочка. Но Клавдия понимала, что Лина просто безумно влюбилась. Глупо, безоглядно, размашисто.

Когда-то, как теперь казалось, очень давно, когда Клавдия влюбилась в Федора, тогда еще нескладного мальчишку с крепкими руками, после недели безвылазных ласк на чужой даче она позвонила подруге и в каком-то радостном отчаянии сказала:

— Меняю верхнюю одежду на нижнее белье!

Как же ей хотелось красивых комбинаций, тонких чулок, кружевных трусиков. Как ей хотелось очаровать, увлечь, обезумить своего любимого. Она видела, что и Федор стеснялся своих семейных трусов, а потом как-то пришел в тонких капроновых плавках и очень ими гордился. Да разве кому об этом расскажешь?

Сейчас были другие времена. Лина могла просто сходить в магазин и — пожалуйста, черный шелк, красный шелк, какие-то умопомрачительные подвязки, ажурные чулки, воздушные лифчики, облегающие трусики… все эти невесомые чудеса, которые нежились в руке, словно живые.

Мужских вещей не было. Клавдия думала, что найдет хотя бы старые майки или рубахи Ильи, прежнего мужа Лины, но потом поняла, что Лина избавилась от воспоминаний о нем сразу, как только в доме появился новый мужчина.

— Ты нашла сберегательную книжку? — спросила она у Ирины через дверь.

— Нет.

Странно. Книжка убийце была ни к чему. Он не мог получить деньги за Лину. А у Лины, считала Клавдия, кое-что на счету было. Во-первых, оставили родители. Во-вторых, Лина в последнее время работала косметологом, причем в очень дорогом салоне. Эту самую сберкнижку она Клавдии даже как-то показывала. Вот, дескать, могу все бросить и жить лет пять на одни сбережения.

Правда, после августовского обвала деньги из банка выжать было не так-то просто, но тогда тем более — деньги на книжке должны были оставаться почти не тронутыми. В каком же банке она их держала? Клавдия напрягла память, но вспомнить этого так и не смогла.

Зато она нашла массу газет, в которых были обведены кружками объявления о всяких свахах и клубах знакомств.

«Охо-хо, — мысленно вздохнула она, — не дай Бог придется обходить все эти местечки».

И это был весь улов.

— Ну, а что у тебя? — вошла она в комнату к Ирине.

— Стерильно. Ничего криминального. Правда, знать бы еще, что мы ищем.

— Да. Думаю, свой паспорт или на худой конец фотографию убийца здесь вряд ли оставил.

— Кто знает, — сказала Ирина и выложила на стол довольно внушительную пачку снимков.

Клавдия без интереса посмотрела на многочисленные мужские физиономии.

— Где нашла?

— Да здесь вот, на стеллаже.

— Что, вот так прямо и лежали?

— Нет, вон в той книге. Рассованы были между страниц.

Теперь Клавдия посмотрела на снимки внимательнее. А что, вполне могло быть, что убийца об этих фотографиях не знал. То есть знал, конечно, что где-то здесь есть и его фотография, которую он послал будущей своей жертве, представившись «одиноким мужчиной, любящим спорт и классическую музыку», или «стройным брюнетом с высшим образованием», или «добрым семьянином, мечтающим о детях и путешествиях». Знал, но не смог найти.