Убийство на острове Марты - [8]

Обещав Эсси, что буду у нее самое большее через час, я повесила трубку и признательно поцеловала Хедер.

— Ты — настоящий ангел!

Она рассмеялась.

— Вовсе нет. Просто я считаю, что это ваше увлечение — самая замечательная штука на свете и что ты заслуживаешь долгожданной встречи с подругой, чтобы обсудить с ней ваши планы.

Кристофер и Нэнси отнеслись к этому иначе: они ревновали меня к Эсси не меньше, чем та — к Хедер.

— Фу ты! Я так и знал. Эти дурацкие шары…

И прежде чем я успела почувствовать себя виноватой, вмешалась Нэнси.

— Оставь, Кристофер! — воскликнула она с неподражаемым детским сарказмом. — Если Маргарет хочется упасть с высоты в тысячу миль и разбиться в лепешку, это ее личное дело!

— Спасибо тебе, Нэнси! — сказала я. — Но этого не будет. Как тебе известно, с острова шары не взлетают: один-единственный порыв ветра, и ты окончишь свои дни в водах Атлантики…

— …И тебя съедят акулы, — докончил за меня Кристофер, обнажив в улыбке ряд зубов, украшенных металлическими скобками — для исправления прикуса.

Через десять минут я уже была на пути в Менемшу.

Глава 3

Остров Марты поделен на шесть больших территорий сельского типа, называемых «городом». Я поднялась через зеленые кварталы Уэст-Тисбари, миновала центр «города», состоящий из церкви, библиотеки, здания мэрии, магазина и школы.

Оттуда я направилась кратчайшим путем в Менемшу, свернув на Мидл-роуд, узкую дорогу из гравия, проходящую через Битлбанг-Корнерс, центральный квартал Чилмарка, который, подобно Уэст-Тисбари, представляет собой просто группу зданий общественного назначения.

Думала я, натурально, об Эсси, вспоминая нашу с ней первую, совершенно фантастическую встречу семь лет назад, в мой первый приезд с детьми, и последующие чудесные встречи. Мы с ней могли ссориться или хохотать над чем придется, но скучать с ней не приходилось никогда.

Началось все с убийственно скучного приема в саду «Руккери» — так назывался летний дом в Чилмарке, принадлежащий Розе Перкинс. Хозяйка дома, женщина лет пятидесяти пяти, давно уже разведенная и не вышедшая замуж вновь, жила вдвоем с дочерью Эстеллой, капризной девочкой-подростком, только что поступившей в колледж. Роза продала часть своего живописного участка, расположенного в возвышенной части Острова, с отдаленным видом на море, Анне Альфреда, заходящей кинозвезде, недавно расставшейся с губернатором Калифорнии и предполагавшей построить себе дом на купленной земле.

Роза Перкинс была типичным снобом. У нее не сходило с языка «моя дорогая Анна», ни о чем другом она говорить не могла и порядком мне наскучила. Кончилось тем, что я от нее сбежала, решив прогуляться по лужайке, раскинувшейся внизу, за бассейном.

Разглядывая буйные заросли лиловых люпинов, окаймляющих замшелую садовую стену, за которой виднелся луг с менее экзотичными полевыми цветами, я вдруг, словно в сказке, увидела среди них лицо эльфа, коричневое, точно орех, и обрамленное темными с проседью короткими и прямыми волосами. В ответ мне глянули темно-карие глаза, и вполне цивилизованный женский голос произнес:

— Она несносна, правда? Я имею в виду Розу и ее смешные светские замашки.

С этими словами Эсси, с ее ростом в 5,2 фута, перемахнула через стену обратно в сад.

— Я последовала туда за этой милой малюткой, чтобы вызволить ее из паучьих лап, — сказала она. — Думаю, что это самка голубянки весенней. — С этими словами она разжала пальцы, и на покрытой мозолями ладони я увидела хрупкую бледно-голубую пленницу. — Лети, милая, ты свободна!

Бабочка легко вспорхнула в теплый, пронизанный солнцем полдень.

— Я должна сказать ей спасибо, — произнесла она уже совсем другим, будничным, тоном. — Голубянка указала мне целую плантацию дикого розмарина.

Она деловито засунула вырванный с корнем саженец розмарина в висевшую на плече сумку, какими пользуются рыбаки. Сплетенная из ивовых прутьев, эта корзинка так же мало соответствовала обстановке светского приема, с которого мы обе удрали, как и ее грубые коричневые полуботинки, как и полинялое платье из дешевой хлопчатобумажной материи, как и сама Эсси, состоявшая, казалось, из одних костей, сухожилий и огрубевших от тяжелой деревенской работы мышц. Ей приходилось делать все самой — копать и мотыжить землю, ловить омаров.

Сквозь дыру в корзине вывалились ее ключи, упавшие в траву. Я подобрала их и протянула ей, но она этого не увидела.

— О, смотрите! Смотрите же! — кричала она. — О, как это чудесно! — Глаза ее были округлены, зрачки расширены, точно у ребенка. — О, как изумительно! О! — Она просто не находила слов.

Высоко в небе, в северной стороне, над проливом, отделяющим остров Марты от мыса Кейп-Год, виднелось яркое пятно, медленно дрейфующее в воздухе. Это был наполненный легким горячим воздухом шар, можно было разглядеть под ним и гондолу. Кто-то на материке допустил ошибку, определяя направление ветра, или, волею случая, ветер поменял направление, как это бывает порой на мысу, и шар сносило в сторону моря. Между ним и вероятной водной могилой оставалось только расстояние, равное ширине Острова. Разумеется, навигатор принял срочные меры, выпустив газ, и благополучно приземлился спустя полчаса на одной из ферм Чилмарка, неподалеку от усадьбы Розы Перкинс.