Убийство моей тетушки. Убить нелегко - [80]

Но блеснуть в спешке как-то не получалось. До сих пор мы давали слоган «Превосходно сшитое превосходно сидит», и дальше развивалась мысль о сравнении с великолепием Сэвил-Роу и роскошью Бонд-стрит[51]. Теперь надо было искать другой подход. Первое, что пришло в голову: «Модные новинки из Лондона для…» – и дальше указать город, где находится магазин, – Кентербери и остальные, там много названий, все не упомнишь.

Этот вариант привлекал меня универсальностью, но отталкивал некоторым высокомерием и излишней вычурностью. Так что я решил поиграть с темой сексуальности – она сейчас была весьма популярна. «Наденьте платье от Энрикеса, и Он ваш», что-то в таком духе. Попробовал зарифмовать слово «оборки», но застрял. Ничего интересного в голову не приходило. Да и чего это ради я ухватился за оборки? Кому они нужны? Трудность состояла в том, что мне было неизвестно, на что делать упор. На нижнее белье или верхнюю одежду.

В конце концов я решил не рисковать и начать слоган со слов «А теперь…». Например, «А теперь позвольте представить вам новинку – шляпка от…» и так далее. Может, и пойдет, если оформить должным образом. Я отдал этот вариант Томасу, чтобы он подобрал оригинальные шрифты, привлекающие внимание. Барраклаф должен быть доволен. Энрикесу это, наверное, обойдется дешевле, чем типографский набор.

Воодушевившись, я продолжил в том же духе. «Что может ярче подчеркнуть вашу привлекательность, – это слово надо дать крупнее и курсивом, – чем новая шляпка. В великолепном магазине-салоне «Энрикес» в… – тут пропуск с указанием, где это все находится, – вы найдете фантастическую коллекцию самых последних моделей из Лондона и Парижа». Я выделил «Париж», затем подумал и выделил также «Лондон». Неизвестно, какая из столиц больше впечатлит жен фермеров, молодых фабричных работниц и служащих офисов из глубинки графства Кент. Кого-то очарует Париж, а другие побоятся выглядеть француженками. Наверное, такая реклама должна привлечь тех, кто помоложе. В общем, своей работой я остался доволен. Особенно мне понравилось слово «фантастическая».

Я умиротворенно сидел, когда вошел Барраклаф и сообщил, что, увидев, как Томас выводит слоган насчет шляпок, он позвонил в фирму и выяснил: шляпок у Энрикеса совсем мало, зато завал дешевой бижутерии, которую по глупости приобрел кто-то из закупщиков. Они хотят ее побыстрее сбыть, так что нужна реклама.

Ну как такое можно вытерпеть? Просто ужас. Значит, вся моя работа пошла псу под хвост, да и Томаса тоже, а газеты в Кенте еще неделю буду выходить со старой рекламой товаров Энрикеса. Но в любом случае это он виноват, не мы. Сказал бы заранее об этой чертовой бижутерии, я, может быть, что-нибудь и придумал. А так…

И тут меня осенило. А что, если все оставить как есть, только «шляпки» заменить на «бусы» или что-нибудь еще? И Томасу не нужно ничего переделывать. Так что если Энрикес не будет возражать, то новая реклама вполне сгодится.

Глава 4

Я человек мягкий, покладистый и потому часто ошибаюсь относительно реакции человека. Причем мне прекрасно известно: сделав для кого-то что-то хорошее, не стоит ждать, будто он это надолго запомнит. Но я все равно надеюсь, что это останется в его памяти хотя бы сутки.

Вот так получилось у меня и с Барраклафом. Я надеялся, что он видит, как я изо всех сил стараюсь ему угодить, видит, как легко со мной работать, и в ответ охотно поддержит мое стремление избавиться от Спенсера. Вскоре выяснилось, что мои надежды не оправдались. Барраклаф очень меня подвел своим желанием мира и покоя.

Я решил поговорить с ним на эту тему на следующее утро, сразу как пришел. Повесил шляпу, пальто и направился в его кабинет. Хотя насчет кабинета громко сказано. Наш офис занимает небольшое помещение, но мы все же сумели выделить каждому отдельную комнату. Вернее, комнатку, слово «шкаф», думаю, тут больше подходит. Барраклафа я застал, как обычно, в окружении кучи документов. Как это возможно – так тонуть в бумагах?

Увидев меня, он почему-то вздрогнул и отодвинул лист, исписанный цифрами, с которыми работал. Не понимаю, почему каждый норовит спрятать от меня цифры. Они для меня ничего не значат, это известно всем, включая Барраклафа, так что его поведение должно было сразу же вызвать у меня подозрение, будто за моей спиной происходит что-то не то. Но тогда я подумал, что просто прервал его работу. Славно, если бы это было так на самом деле, но Барраклаф большой мастер показухи и постоянно делает вид, что у него нет ни единой свободной секунды. Побольше наблюдательности мне бы не помешало. А то я, как обычно, хлопал ушами и упустил возможность более уверенно отстаивать свою точку зрения на собрании, которое собирался созвать.

Барраклафу мое предложение о собрании не понравилось. Он смотрел на меня, пожевывая кончики усов – неприятная привычка – и многозначительно поглядывая на кучу бумаг на столе. Должен признаться, я забыл, что сегодня ему нужно отправить месячный отчет.

– Николас, может, отложим это собрание денька на два? Понимаешь, сейчас я очень занят.

– Ты всегда занят. Твое усердие – это пример…