Убийство из тюбика с кремом - [15]

На последних словах голос моего любимого как-то странно завибрировал, отчего некоторая зеленоватость стала разливаться по лицу господина Пизика.

Мы, женщины, молчали. Ситуация достигла апогея. Мистер Враль, он же Семен Карлович Пизик, был смелым и предприимчивым, только когда он издевался, то есть я хотела сказать, массировал слабую, больную и беззащитную женщину. Он так вошел в роль спасителя, что потерял ориентацию в пространстве и, только наткнувшись на моего любимого, понял, что переборщил.

Я всегда считала, что искать надо достойного противника, а показывать силу на слабом — это не по-человечески.

Вот что я вам скажу.

Надеюсь, что больше мы с таким субъектом не встретимся.

Ниро закрыл за ним дверь. Когда он вошел обратно в комнату, Мамаша Крокодайл вздохнула с облегчением и радостью.

— Ниро! — вырвалось у Изабеллы Маврикиевны со слезами на глазах.

Мой обожаемый остановился посреди комнаты.

— Ну и прохвоста вы себе^ нашли, Мамаша, — сказал он и улыбнулся во весь рот, — это же надо такого отыскать! Спаситель человечества, дери его за хвост! Ладно, решим эту проблему. — И он уселся допивать свой чай.

— Как ты там без меня? — сказала Изабелла Маврикиевна, немного успокоившись.

Вопрос вызвал у нас улыбки, но в этот момент мы почувствовали что-то вроде семейного тепла.

— Вы слышали про «Милену»? — спросила я.

— Как же, только об этом и трубят везде. Я всегда говорила, что лучше русских кремов ничего нет. Единственно, чего туда могут переложить, так это растительного масла…

— Весомый аргумент, — рассмеялся Ниро.

— А этим ничего не испортишь.

— Кашу маслом не испортишь, — это были уже мои слова, но развивать мне эту тему не хотелось. Так хорошо мы сидели.

Простились, когда уже стемнело. До домика-крепости Ниро по деревенским меркам надо было пройти два квартала, а по городским — завернуть за угол.

Так вот, идем мы в сумерках, разговариваем, подходим к углу дома. Вдруг из-за этого самого угла выходит… голова рыбы! Судя по огромным усам, это был сом. Но… как он мог ходить??? Он… оно же рыба!!! Мы остановились как вкопанные, с широко открытыми ртами и глазами. Чувства, испытанные мною, передать невозможно. Страх (у меня, по крайней мере), растерянность и прочие, полагающиеся в такие моменты эмоции. А рыба задержалась на мгновение, пошатнулась, отчего ее… его усы плавно взлетели вверх и опустились, и двинулась дальше, вперед на нас! О ужас! Длилось это секунды две, но основы мироздания за это время основательно перевернулись в моей головке. Ой!

Бог-создатель есть на земле, и он держит все в своих руках. Потому что дальше мы увидели хозяйственную сумку, а затем и человека, который ее нес, — пьяненького мужика. Рыба была такой огромной, что явно не вмещалась в сумку и перевешивала мужика, как гладиолусы перевешивают первоклассника. Пройдя мимо нас, остолбеневших, он, то есть мужик, буркнул что-то себе под нос и пошел дальше, оставя нас со своими думами.

Гоготали мы, два идиота, после этого еще долго. Придя домой, все еще смеясь, мы вспомнили события сегодняшнего вечера.

Да уж, весело провели время, ничего не скажешь. А то ведь такой район тихий…

Глава 7 ПРОХИНДЕИ И НЕМЦЫ

На следующий день мы поехали в представительство «Милены». Ниро хотел изложить некоторые итоги нашего расследования. Было очевидно, что мы чего-то добились и узнали что-то новое. Но также было понятно, что информация еще не полная и необходимо проделать большую работу, прежде чем прояснится окончательно, что же происходит. Ниро надеялся, что у Ханса он сможет разжиться дополнительной информацией.

В отличие от нашего первого посещения, в офисе было не убрано. На столе красовались пустые бутылки и остатки закуски. Хотя и было уже двенадцать часов, Ханс встретил нас взъерепененный, с всклокоченными волосами и красными глазами. Было заметно, что он только что выбрался из кровати. Немец долго извинялся, говоря, что за много лет впервые позволил себе такое.

— Майн Готт! — стенал он, схватившись руками за голову. — Все хушье и хушье! — С тех пор как я его видела, он стал еще своеобразней говорить по-русски.

— Может, все же расскажете, что хуже? — Ниро в моем присутствии не переходил на немецкий.

— Вечер, вчера набежал хулиган, все в стекла грязью кидал. Представитель расхаживал по помещению в одних мятых брюках, как видно не отдавая себе в этом отчета, — Ситуаций все хутьше и хутыие. — Немец обнаружил в одной из бутылок остатки спиртного и припал к горлышку. Журналисты, у-у-у…

Чувствуя, что быстро все это не кончится, я присела на диван, который был почему-то уже не такой белый, как раньше.

— Ходят все новый человек, и все с искам, жалобным. — Немец кончил булькать, кинул бутылку и опять схватился за голову. — Фирма доверять мне нет. Магазины кричат, товары фирма забрай, которые не отпроданы, и назад деньги давай. — В своих метаниях немец добрался до зеркала и увидел себя.

— Ухх! Я вовсе… — И скрылся в жилой половине представительства. Мне когда ехать сюда, — донесся оттуда его голос, — шеф говорил — как это у вас называется? Непыльный работенка, да?

Зажурчала вода в ванной. Мой любимый что-то старательно рассматривал за окном. Немец наконец вернулся уже не взъерошенный, а вполне прилизанный, хотя и весьма мокрый.