Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику - [10]

Я представил свою основную финансовую модель в Канзас-Сити в 2004 году с диаграммой, которую повторил в своей статье и на обложке журнала «Харперс» в мае 2006 года. Газета «Файнэншл таймс» воспроизвела эту диаграмму, назвав меня одним из восьми экономистов, предсказавших крах 2008 года. Но моей целью было не просто его предсказание. Все, кроме экономистов, предвидели приближение краха. Моя диаграмма объяснила экспоненциальную финансовую динамику, которая делает крахи неизбежными. Впоследствии я написал серию полемических статей для «Файнэншл таймс», посвящённых Латвии и Исландии, которые послужили генеральными репетициями событий в остальной части Европы и США.

Калечащая сила долга была более чётко признана в 18-м и 19-м веках (не говоря уже о четырёх тысячах лет назад в бронзовом веке). Это заставило экономистов, защищающих кредиторов, исключить историю экономической мысли из учебных планов. Основная экономика стала цензурированной, поддерживающей кредиторов и жёсткую экономию (то есть направлена против трудящихся) и антиправительственной (за исключением настаивания на необходимости спасения крупнейших банков и вкладчиков за счёт налогоплательщиков). Эта господствующая экономика также завладела политикой Конгресса, университетами и средствами массовой информации, внушая ложную картину функционирования экономики. Поэтому большинство людей видят реальность так, как она описана — и искажена — тем самым Одним Процентом. Это пародия на реальность.

Основная господствующая экономика, поддерживающая кредиторов, распространяя идеологию мнимого свободного рынка, отвергает то, что на самом деле было написано классиками — реформаторами экономики. Остаётся выбор между централизованным планированием со стороны государственной бюрократии или ещё более централизованным планированием со стороны финансовой бюрократии Уолл-стрит. Компромиссная смешанная государственно/частная экономика была почти забыта — её осудили как «социализм». Тем не менее, любая успешная экономика в истории была смешанной.

Чтобы помочь исправить ситуацию, эта книга объясняет, как скачок сбережений и долгов был политизирован с целью контроля над правительствами. Величина долга имеет тенденцию к росту, пока не происходит финансовый крах, война или его политическое списание. Проблема заключается не только в долгах, но и в сбережениях — «актива» на бухгалтерском балансе (в основном принадлежащего Одному Проценту). Эти сбережения в основном ссужаются под проценты и превращаются в долги остальных 99 процентов.

Что касается финансовой динамики в деловом секторе, то сегодняшние «акционеры-активисты» и корпоративные рейдеры финансиализируют промышленность таким образом, что это подрывает накопление материального капитала и рост занятости, а не способствует им. Кредит становится всё более грабительским и не позволяет частным, корпоративным и государственным должникам заработать деньги для его оплаты.

Эта модель долга и есть то, что классические экономисты определяли как непроизводительные, привилегированные незаработанные доходы (экономическая рента) и спекулятивные доходы по сравнению с прибылью, получаемой благодаря использованию наёмного труда для производства товаров и услуг. Поэтому я начну с обзора того, как экономисты эпохи Просвещения и первоначального свободного рынка в течение двух столетий пытались предотвратить тот самый вид господства рантье, который душит сегодняшнюю экономику и отбрасывает демократии назад, к созданию финансовых олигархий.

Чтобы подготовить почву для этого обсуждения, необходимо пояснить, что на самом деле работает оруэлловская стратегия риторического обмана, представляющая финансы и другие рантье-секторы частью экономики, а не как внешние по отношению к ней. Точно такую стратегию используют паразиты в природе, чтобы обмануть своих хозяев: мол, они не «безбилетники», не нахлебники, а часть собственного тела хозяина и потому заслуживают всесторонней защиты.

 

Паразит, Хозяин и контроль над мозгом экономики

 

В биологическом смысле использование слова «паразит» — это метафора, заимствованная из древней Греции. К чиновникам, отвечающим за сбор зерна для общинных празднеств, во время обрядов присоединялись помощники. Эти помощники чиновников имели право участвовать в общих застольях за государственный счёт и были известны под названием паразиты, неуничижительным термином для «сотрапезника», от корней слов para (рядом) и sitos (еда, трапеза).

В древнем Риме это слово приобрело значение назойливого нахлебника. Статус паразита упал: из человека, помогающего выполнять общественную функцию, он стал обозначать незваного гостя, заявляющегося на частный ужин, который стал героем комедийных сцен, притворщиком, остряком и льстецом.

Средневековые проповедники и реформаторы характеризовали ростовщиков как паразитов и пиявок. С тех пор многие писатели-экономисты выделяли банкиров как паразитов, особенно международных банкиров. В биологии слово «паразит» было применено к таким организмам, как ленточные черви и пиявки, которые питаются на более крупных хозяевах.