Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику - [11]

Безусловно, пиявки давно признаны выполняющими полезную медицинскую функцию: Джорджа Вашингтона (а также Иосифа Сталина) лечили пиявками на смертном одре, не только потому, что кровопускание у больного считалось лечением (как и современные монетаристы — строгую финансовую экономию), но и потому, что пиявки вводят антикоагуляционый фермент, помогающий предотвратить воспаление и тем самым способствует выздоровлению организма.

Идея паразитизма как положительного симбиоза воплощена в термине «экономика хозяина» или «принимающая экономика» — та, что приветствует иностранные инвестиции. Правительства приглашают банкиров и инвесторов покупать или финансировать природные ресурсы, инфраструктуру и промышленность. Местные элиты и государственные чиновники этих стран обычно направляются в имперские или финансовые центры для обучения и идеологической обработки, чтобы принять эту систему зависимости как взаимовыгодную и естественную. Образовательный и идеологический аппарат принимающей страны подготавливается таким образом, чтобы представлять отношения между кредитором и должником как взаимовыгодные.

 

Умный паразитизм против саморазрушительного в природе и экономике

 

В природе паразиты редко выживают, лишь забирая. Выживание наиболее приспособленных не предполагает их выживания в одиночку. Паразиты нуждаются в хозяевах, и их симбиоз часто получается взаимовыгодным. Некоторые паразиты помогают своему хозяину выживать, находя больше пищи, другие защищают его от болезней, зная, что, в конечном счёте, сами окажутся в выигрыше от его роста.

Экономическая аналогия появилась в 19-м веке, когда крупный финансовый капитал и правительство сблизились, чтобы финансировать коммунальные службы, инфраструктуру и капиталоёмкое производство, особенно в области вооружений, судоходства и тяжёлой промышленности. Банковское дело эволюционировало от грабительского ростовщичества к лидерству в организации промышленности в наиболее эффективных направлениях. Это положительное сочетание наиболее успешно укоренилось в Германии и соседних с ней странах Центральной Европы при государственной поддержке. Деятели всего политического спектра, от сторонников «государственного социализма» при Бисмарке до теоретиков-марксистов, ожидали, что банкиры станут центральными плановиками экономики, предоставляя кредиты для наиболее прибыльных и предположительно социально-ориентированных целей. Возникли трёхсторонние симбиотические отношения правительства, крупного финансового капитала и промышленности для создания «смешанной экономики».

В течение тысячелетий, с древней Месопотамии до классической Греции и Рима, храмы и дворцы служили основными кредиторами, чеканившими и предоставлявшими деньги, создававшими базовую инфраструктуру и получавшими плату за пользование, так же, как и налоги. Ордена тамплиеров и госпитальеров возглавили возрождение банковского дела в средневековой Европе, чья экономика эпохи Возрождения и «Прогрессивной эры» продуктивно объединила государственные инвестиции с частным финансированием.

Чтобы сделать этот симбиоз успешным и свободным от особых привилегий и коррупции, экономисты 19-го века стремились освободить парламенты от контроля со стороны имущих классов, которые занимали большинство мест в верхних палатах. Британская Палата лордов и сенаты во всём мире защищали свои корыстные интересы от более демократических правил и налогов, предлагаемых нижней палатой. Парламентская реформа, распространившая голосование на всех граждан, должна была избрать правительства, которые будут действовать в долгосрочных интересах общества. Государственные органы власти должны были взять на себя ведущую роль в крупных капиталовложениях в дороги, порты и другие виды транспорта, связь, производство электроэнергии и другие основные коммунальные службы, включая банковское дело, без вмешательства в этот процесс частных получателей ренты.

Альтернатива заключалась в том, чтобы инфраструктура находилась в частной собственности по образцу, аналогичному собственности землевладельцев, не проживающих в своих имениях, что позволяло владельцам, извлекающим ренту, устанавливать поборы для взимания с общества всего, что может принести рынок. Такая приватизация противоречит тому, что классические экономисты подразумевали под свободным рынком. Они предполагали, что рынок будет свободен от платы за аренду земли, выплачиваемой наследственному классу землевладельцев, и свободен от процентной и монопольной рент, выплачиваемых частным собственникам. Идеальная система — морально справедливый рынок, на котором люди получали бы вознаграждение за свой труд и предпринимательство, но не получали бы дохода без внесения положительного вклада в производство и связанные с ним социальные нужды.

Адам Смит, Давид Рикардо, Джон Стюарт Милль и их современники предупреждали, что извлечение ренты грозит откачкой прибыли и ростом цен, большим, чем необходимо с учётом издержек производства. Их главная цель состояла в том, чтобы помешать землевладельцам «жать там, где они не сеяли», как выразился Смит. С этой целью их трудовая теория стоимости (обсуждаемая в Главе 3) была направлена на то, чтобы удержать землевладельцев, владельцев природных ресурсов и монополистов от установления цен выше себестоимости. Противостоящие правительства контролировались рантье.