Убийство Джанни Версаче - [67]
Южный берег стал средоточием вакханалии распутной роскоши и бесшабашной гульбы, где танцы ночами напролет среди сотен ритмично изгибающихся загорелых тел суть стандартная прелюдия к жаркому анонимному сексу. В предрассветные часы типичной здешней ночи в «Варшаве», первом большом ночном гей-клубе Майами-Бич, масса лоснящихся тел — накачанных, глянцевитых и будто отретушированных — являла собою весьма сюрреалистичную картину. Горе очутившимся в таких местах случайно. «Версаче поначалу появлялся в [ночных] клубах практически ежевечерне, — говорит Том Остин, наблюдательный хроникер светской жизни ЮБ, раньше писавший репортажи о ней для Miami Herald, а теперь ведущий раздела светской хроники глянцевого журнала Ocean Drive. — В другом ночном гей-клубе под названием „Парагон“ Версаче как-то раз приглянулся танцовщик, ряженный под ангела, и он стал его клеить. Танцовщик его сперва послал, типа: „Отлипни, противный старикашка!“ Тогда Версаче ткнул себя пальцем в грудь и артикулированно озвучил: „Версаче“. Парень мигом спрыгнул со сцены прямо в его объятия».
Версаче также пользовался сутенерскими услугами портье «Варшавы» по имени Джейми Кардона. Тот рассказывает, что приводил мальчиков на просмотр прямо на виллу Casa Casuarina, правда, к черному ходу.
«Версаче — главный фактор мифологизации всего этого места, — говорит бельгийский профессор-гей Ральф Хейндельс, преподающий историю Франции и французскую литературу в Университете Майами и сам живущий в южной части Майами-Бич. — Все эти модели имеют характерную латиноамериканскую внешность. А это был как раз его любимый типаж — мальчики-кубинцы. Южнобережный пляж — мировая столица латиноамериканской гей-культуры. Великое множество мальчиков по всей Южной Америке спят и видят перебраться в США и ради этого готовы на всё. Многие, как только соберут денег на авиабилет в один конец, тут же прилетают сюда в надежде приглянуться какому-нибудь Версаче и пристроиться к нему на содержание, и в этом плане Майами-Бич притягивает их как магнит. Это место для юных мальчиков куда заманчивее Голливуда, ведь здесь у них гораздо больше шансов».
Том Остин говорит: «Весь смысл Южнобережного пляжа — в сексе. Никогда и нигде в истории еще не было столь колоссального и концентрированного скопления секса и денег, как здесь, да и бесплатного секса тоже». Приоритеты тут, по мнению Хейндельса, зависят от силы страсти: «Сильное вожделение делает тебя более уязвимым. Ведь это все-таки территория США, страны, где практически всё строится и организуется вокруг твоей работы. А тут — оазис гей-культуры, в которой главная движущая сила — вожделение в самом что ни на есть прямом смысле».
Дана Кит, в прошлом модель-примерщица у Версаче, а теперь консьержка в местном отеле Astor, где любят останавливаться богемная публика и гости из Голливуда, объясняет специфику местного антуража следующим образом: «Им важно всё. Хорошая ли в номере акустика? А энергетика? А как тут у вас наркотики, на уровне? Симпатичных мальчиков много? Очень сложный букет приоритетов».
«Типичный распорядок дня в господствующей на Южном берегу культуре таков: (a) идешь размяться в тренажерный зал, (b) идешь на пляж и там, отдыхая, строишь планы на вечер, (c) отправляешься по клубам, (d) улетаешь на экстази с друзьями, которые, как и ты, успешно завершили перед этим исполнение пунктов (a), (b) и (c) ежедневной программы, и засим вступаешь в обитель сонма недосягаемых богов, — писал в 1995 году в журнале Out Гленн Албин, являющийся теперь главредом журнала Ocean Drive. — Затем из сонма богов постепенно начинают проступать отдельные образы профессионалов, официантов, любителей стероидов, однако на танцполе, усеянном кластерами тех, кто под экстази, — прочно слипшимися в процессе ферментации группками по трое-пятеро ребят с обнаженными торсами, — всякие различия и грани снова стираются, ближе к утру — до полной неразличимости».
«У нас самая интенсивная ночная жизнь в стране, — говорит колумнистка Miami Herald Тара Соломон по прозвищу Царица ночи. — Люди относятся к ночной жизни очень и очень серьезно. Тщательно подбирают наряды для выхода в свет. У нас же тут на Южном пляже собран весь генетический цвет мира. Нагляднее всего это видно в ночных клубах».
«Мы на самом топе. Нет в мире места с более красивым народом. Просто онемеваешь от этого, — говорит Брайан Энтони[72], юрист и романист, выросший на Багамах, а теперь живущий на два дома — в Нью-Йорке и Южном Майами-Бич. — Тут всё приглянулось Версаче. Он любил кубинских мальчиков. Мне не раз доводилось быть в компании настоящих красавцев, когда вдруг кто-то подходил и отзывал того или другого со словами „Пойдём, тобой заинтересовался Версаче“. Все мы тут немного консьержи каким-то чудным образом, потому что любим свое сообщество, и каждого, кто прибывает сюда с мыслью получить всё, что ему заблагорассудится, мы считаем своим долгом ублажить и доставить ему желаемые удовольствия. Тут просто свихиваешься от отблесков отраженной славы местных и заезжих знаменитостей.
