Убийство арабских ночей - [105]

Спустившись, он вышел из лифта в отгороженной перегородкой части погреба, где была мастерская старика. И тут он услышал голоса. Мириам, прихватив с собой кинжал и усы, спустилась, чтобы встретить Маннеринга. Но вместо этого она натолкнулась на Пендерела. И Джерри, скрытый темнотой, выслушал всю эту историю…

Вы несколько раз, Хэдли, видели этого молодого человека с неизменной маской цинизма на лице. Мы слышали, как над ним потешались за то, что он ничего не умеет делать; мы слышали, как ему откровенно бросили прямо в лицо: «Заткнись ты, гном-переросток!» Мы слышали, как он сам иронизировал над собой, но в глубине души он мучительно переживал, что для всех он всего лишь «добрый старина Джерри», который и слова сказать не может без того, чтобы не показать, какой он дурачок. Но вы также видели его лицо у себя в кабинете, когда сообщили, что не собираетесь никому рассказывать о ребенке Мириам. Добродушный маленький гоблин превратился в злобного гоблина, вынырнувшего из темноты. Да, он прыгнул из темноты – на Пендерела…

Мириам, возбужденно заявив Пендерелу, чтобы он держался от нее подальше, побежала наверх. Пендерел, более или менее удовлетворенный встречей, остался ждать, прикидывая, как ему себя вести. И тут из-за перегородки вышел Джерри. Я отчетливо вижу, как в свете свисающей электрической лампочки развивалась эта сцена. Кинжал лежал на полу. Может, прозвучало только: «Вот так, черт побери!» – и неуклюжий брат совершил свое смертное дело с той же быстротой, с которой чуть позже соорудил это псевдошоу с Иллингуордом, чтобы привлечь внимание к факту своего алиби. Пустив в ход кинжал, он попал своей жертве прямо в сердце – то ли случайно, то ли получив какое-то представление об анатомии от своего друга Рэндалла; я же предполагаю, что это была чистая случайность. Но Пендерел рухнул замертво, как Гарун аль-Рашид. «Надо избавиться от тела – вдруг кто-то спустится. Куда его перетащить… вот, в ящик для угля». Вы сомневаетесь, что у него хватило сил? Но он же смог затащить такого же высокого и тяжелого Иллингуорда в лифт. «Сколько времени? Всего десять тридцать. Надо выбираться отсюда!»

Вернувшись в мастерскую, он отделался от перчаток и отвертки, куда-то засунув их. «Надо подняться наверх; надо сделать вид, что лифт еще не отремонтирован». Оказавшись наверху, он стал проверять, не оставил ли в кабине отпечатков пальцев. Должно быть, ему пришлось немало потрудиться, и, кроме того, он успел снова вывести лифт из строя. Едва он только с этим покончил, как услышал голоса в зале. Подставив ящик к стенке лифта, он выглянул наружу. Иллингуорд. Что за чертовщина? Он не мог решить, что ему делать, но лучше всего притвориться, что принял его за актера из агентства. Он снова закрыл лифт, вышел, и у него еще оставалась минута-другая, чтобы успокоиться и встретить Иллингуорда в дверях…

Доктор Фелл пыхнул так и не раскуренной трубкой.

Но что происходило внизу? Маннеринг из-за окна видел все происходящее. Он видел, как Мириам спустилась во второй раз – сразу же после исчезновения Джерри, – и видел, как она ушла. Мысли Маннеринга? Вот они! Брат совершил преступление, но подозрение, скорее всего, падет на сестру. Можете предложить свое собственное истолкование его мотивов, но я придерживаюсь своей версии. Он принял героическое решение, решив сыграть этой ночью опасную и глупую роль – надо отбросить в сторону всю иронию и спасать этого братца, который, застань он его в таком положении, вволю бы поиздевался над ним. Если не применить ловкость и сообразительность Маннеринга, то в убийстве обвинят и сестру и брата. Неутолимое тщеславие Маннеринга искало выхода. Проглатывать и дальше их оскорбления? Да он их загонит любому в глотку – пусть подавится. А потом скажет Мириам: «Благодарю вас. Я все доказал вам, а теперь – прощайте». Помните ту историю о молодом человеке, который спрыгнул ко львам на арену и подобрал перчатку молодой леди – лишь затем, чтобы потом бросить ее этой даме в лицо? Маннеринг красочно представил себя в этой роли и услышал торжественные звуки труб. Он в скрещении лучей славы. Он это сделал. Проникнув в подвал, он нашел в угольном ящике эту злосчастную записку – единственное доказательство того, что убийство совершил Джерри Уэйд.

Конечно, потом Маннеринг перепугался. Пока ему не пришел на помощь старый Джефф. Это, я думаю, в значительной мере объясняет двадцать тысяч фунтов, полученные от благодарного отца. В самом конце нас поджидает еще одна загадка. Обладал ли на самом деле Маннеринг великодушной и благородной душой, пусть даже им руководило откровенное тщеславие; или по-своему он был таким же негодяем, как Пендерел? Не знаю. Я бы предпочел задаться вопросом, познал ли он сам себя вплоть до последнего дня, который мог подстеречь его и во время подъема на высочайший пик Гималаев, и в водах Геллеспонта в компании голодных акул. Он всегда был неглупым человеком, который во всех подробностях мог рассказать о таком парне, как Маннеринг, но мы так и не знаем, разрешил ли он эту последнюю загадку.

За окнами занимался рассвет. В комнате стояла полная тишина, в которой доктор Фелл встал, распахнул одно из окон и вдохнул прохладный утренний воздух.