— Хармас, ты мне нужен!
Резкий скрипучий голос Мэддакса рявкнул из переговорного устройства и разбудил меня, напугав так, что я чуть не сломал себе шею.
Я поспешно скинул ноги со стола и столкнул на пол телефон в отчаянной попытке нашарить кнопку селектора.
— Уже иду! — ответил я, постаравшись поменьше походить на полутруп, каковым я сейчас являлся. — Сейчас буду.
Ящик что-то пробурчал и отключился.
Мэддакс являлся не только начальником отдела претензий и моим шефом, но еще и умнейшим специалистом в своей профессии, а это кое-что значит в страховом деле, где человек человеку — волк. Я имел несчастье быть одним из его следователей. Мои обязанности заключались в том, чтобы проверять любого заявителя, показавшегося Мэддаксу подозрительным, а поскольку он относился с подозрением даже к собственной тени, работы мне хватало.
Три года назад я женился на лучшей из всех секретарш, которые когда-либо у него были, и он так и не смог мне этого простить. Если бы Элен продолжала работать на него после нашей свадьбы, то со временем он, вероятно, оправился бы от потрясения, вызванного моим нахальством, но она отнюдь не считала, что жена должна работать. Несмотря на мой намек, что две зарплаты лучше, чем одна, она уволилась сразу же, как только заполучила свидетельство о браке. Соответственно, Мэддакс любил меня не меньше, чем комар ДДТ.
Когда я вошел, Пэтти Шоу, белокурая секретарша Мэддакса, яростно молотила по клавишам пишущей машинки. Я остановился полюбоваться. Меня приводит в восхищение любой, кто может работать столь напряженно и при этом выглядеть столь привлекательно. Не переставая стучать, она подняла глаза и приветливо улыбнулась.
— Может быть, вы мне не поверите, — сказал я, перегнувшись через стол, чтобы посмотреть, что она печатает, — но он меня вызвал. Мне войти или подождать?
Она тут же выпрямилась и отмахнулась от меня.
— Держитесь подальше, — строго заявила она, — знаю я эти уловки. Из-за таких, как вы, девушки вынуждены носить бюстгальтеры!
— Что вы, мисс Шоу, у меня и в мыслях не было ничего подобного! Имейте в виду, что вы оскорбляете порядочного женатого человека! — с негодованием воскликнул я.
— Они-то как раз хуже всех, — мрачно заметила Пэтти. — Входите и будьте начеку: мне кажется, обед не пошел ему на пользу.
Я постучал в дверь кабинета Мэддакса. Он крикнул, чтобы я заходил.
Как обычно, его почти не было видно за грудой бумаг, наваленных на столе. Редеющие седые волосы были взъерошены, красное лицо сморщено в сердитой гримасе.
— Садись, — буркнул Мэддакс, указывая на кресло рукой в чернильных пятнах. — Для тебя имеется работенка. — Он отодвинул от себя бумаги.
Я сел.
— Что на сей раз?
Мэддакс сердито посмотрел на меня, открыл пачку сигарет, вынул одну и бросил пачку мне.
— Может, ты помнишь, месяца три назад я провел неделю в Нью-Йорке, — сказал он, дотянувшись до настольной зажигалки. — Может, ты также помнишь, что заменял меня сам старик.
Вряд ли я когда-нибудь забуду ту неделю. Это были самые тихие шесть дней за всю мою службу в «Нэшнл фиделити». Старик Берроуз, президент корпорации, не задумываясь утверждал все полисы, которые приносили ему агенты. Меня ни разу не вызвали, чтобы кого-нибудь проверить. Да, я прекрасно помнил ту неделю.
— Еще бы, — ответил я. — Я без вас скучал.
— Наплевать, — бросил Мэддакс, рассвирепев еще больше. — Мне известно, сколько ты тогда наработал.
— Любой машине нужен отдых, — мягко возразил я, — но к чему поминать старое?
— Пока меня не было, — пояснил Мэддакс, — эта компания приняла полис, к которому я бы не рискнул притронуться даже двадцатифутовой палкой. Старик не заметил ничего подозрительного, а кретин Гудьер, который продал этот полис, тоже ничего такого не подумал. Но этого и следовало ожидать. Все наши агенты думают только о комиссионных и ни о чем другом.
Это было несправедливо: Алан Гудьер был лучшим из наших агентов, но беда в том, что на одних комиссионных он зарабатывал почти столько же, сколько сам Мэддакс, и Мэддакса это бесило.
— Что за проблемы с этим полисом?
Мэддакс запустил пятерню в свои всклокоченные волосы и издал тяжелый вздох, сдунув на пол еще несколько бумаг.
— Это нестандартный полис. Это первое. Компания с такой репутацией, как наша, не имеет права выдавать нестандартные полисы. — Он ударил кулаком по столу. — Этот полис был составлен специально, чтобы удовлетворить требования страхователя. Ты когда-нибудь слышал о таком? Мы тратим тысячи долларов каждый год, чтобы платить юристам, которые составляют нам надежные типовые договоры, и вдруг ни с того ни с сего принимаемся писать договор сами!
— Нельзя ли с начала? — спросил я. — Если, конечно, вы хотите, чтобы я понял, о чем речь.
— Да, мы начнем с начала, — сказал он, — и, ради Бога, слушай внимательно. Перед уходом я должен сделать еще чертову уйму дел, и у меня нет времени вбивать подробности в твою башку.
Я и ухом не повел. Я привык к этой его манере выражаться. Это было верным признаком того, что он что-то задумал.
— В июне прошлого года, пока я был в Нью-Йорке, Гудьер ездил в Голливуд по поводу страховки Джойс Шерман от пожара и кражи: Джойс Шерман, киноактрисы. После того как Гудьер продлил страховку, он пошел в бар, видимо, чтобы это дело отпраздновать. Вот тебе пример того, как наши агенты тратят рабочее время, но это ерунда, пустяки. — Он стряхнул пепел на пачку непрочитанных полисов в лотке для входящих документов и продолжил:
