Убийство А Ющинского (Речь в Киевском Окружном Суде 25 октября 1913 года) - [10]

Шрифт
Интервал

Была и неправда сознательная: вас уверяли, что ею руководила сила еврейства; она то грозила, то подкупала. Допустим, что это так было. Но ведь рядом с еврейством была и другая сила не менее, а еще гораздо более страшная: была сила организованной шайки преступников, которая ютилась около дома Чеберяковой и которую еще более можно было бояться. Идти против этой силы, ее выдавать, на нее наводить, рисковать столкновением с ней, которая привыкла так легко и просто расправляться с тем, кто "капает" - было нелегкое дело, и многое из того, что свидетели знали, они предпочитали не говорить.

Но рядом со свидетелями опасливыми и молчаливыми были другие, которые хотели многое знать, чего и не знали, воображали, что видели то, чего и не видели, не могли помириться с тем, что что-то прошло незаметно от них, и они пришли сюда со всяким вздором, который было слушать досадно. Это была тоже неправда бессознательная и тем еще более страшная, в которой тонула и та правда, которую свидетели действительно знали. Как же теперь разобраться, что правда, что ложь?

В старину это разрешалось очень легко: закон давал указания, кому должно верить, кому не верить. Он говорил, что знатному должно верить больше, чем бедному, мужчине больше, чем женщине и т. д. - так было прежде, но вы знаете, что теперь сам закон признал, что это ошибка, что знатный и сильный может говорить неправду и заведомую неправду, а самый простой и плохой человек, даже вор, может сказать правду. Нельзя думать также, как думают некоторые, что правда там, где в {34} показании нет ни сучка, ни задоринки, где свидетель все отчетливо помнит, ни разу ни в чем не ошибся, где показания разных свидетелей в точности совпадают друг с другом, как колесики в механизме.

Вы должны знать из опыта, что так с людьми не бывает, что там, где они говорят о том, что наверное видели, при всем желании показать совершенно правдиво, они всегда разногласят. Только то, что заучено наизусть, что по нотам на память разучено, только там не бывает противоречий. Попробуйте сделать опыт.

Вы, которые месяц сидите здесь и слушаете этот процесс, попробуйте проверить себя в совещательной комнате, вспомнить, в какой день показывал такой-то свидетель и в чем они не сходились друг о другом? Сколько вас находится здесь людей, столько же будет ошибок. А, между тем, все вы очевидцы, вам должно верить; а ведь, между тем, именно такими приемами у нас опровергали свидетелей. Так, например, свидетельниц Дьяконовых уличали тем, что они не смогли вспомнить, не смогли нарисовать узора на наволочке. Я не буду сейчас говорить о Дьяконовых, о том, в чем им верить можно, в чем нельзя, об этом после; но раз их хотят уличить, попробуйте сделать опыт: вы каждый день видите ваш носовой платок, попробуйте на память нарисовать его метку; у вас есть шитые узором рубашки, попробуйте на память нарисовать их узор, и сравните, правилен он или нет.

Память такая условная вещь, человек так обманывает себя самого, что думать, что правильно только то, в чем свидетели не расходятся, - прием совершенно негодный. И вот почему так досадно было смотреть, как уходили от правды, как ее откидывали, не хотели видеть ее из - за подобных мелких противоречий. {35} Мы видели здесь филигранную работу Замысловского, который с большим искусством, но этими негодными средствами отделывался от неприятных для него свидетельских показаний. Я любовался искусством, умелостью, тонкостью этой работы, но она ни в чем не могла убедить, вся она, в самом корне, фальшива. Одно противоречие, само по себе, ничего не доказывает. Смотрите примеры. Представитель гражданского иска Шмаков вчера дошел до того, что показания мальчика Заруцкого выбросил вон на том основании, что тот показал, что Андрюша был в бордовой рубашке, а у следователя показал про рубашку иначе. Вот видите: мальчик не вспомнил, какая рубашка 3 года тому назад была на Андрюше, а отсюда выводят, что ему уже ни в чем верить нельзя. Ну, а вы сумете показать без ошибки, какого цвета рубашки у вас друг на друге? Не доведет до правды эта погоня за противоречиями. К тому же часто их видят там, где их нет.

Возьмем для примера то противоречие, которое Замысловский установил будто бы между Махалиным и Красовским. Махалин говорил, что когда он первый раз видел Караева и сделал ему предложение, тот так рассердился, что ему это предлагают, что вынул из кармана револьвер, и Махалин должен был его успокаивать; Красовский же передает, что свидание было очень мирно и просто, Караев только не дал ответа и сказал: "я подумаю". Отсюда делают вывод, один из двух лжет. Но ведь в этом противоречия нет, ведь ясно, что свидание не могло быть одно, что когда Махалин выписал своего друга Караева, он не мог без предупреждения вести его сразу к постороннему человеку, он должен был с глазу на глаз его подготовить и что вот тогда-то при первом разговоре и могло {36} быть это негодование. Чем он его успокоил, я об этом не говорю, но во всяком случай, когда Караев пошел с ним к Красовскому, он уже был подготовлен, уже на предложение согласился и, как верно объяснил здесь Махалин, только не хотел перед Красовским сказать это сразу, хотел оставить себе время подумать, поступал, как серьезный купец, который на сделанное предложение отвечает: "дайте подумать". Где же тут противоречие? Верить или не верить - это другой вопрос. О Караеве, о Махалине, об их рассказе можно быть разного мнения, но думать, что вы их уничтожили этим сопоставлением, ведь это тоже самое, что думать, будто уличили Чернякову и Дьяконову тем, что на вопрос о том, кто именно вынул из кармана бумажки, когда они, три года тому назад, играли в почту в квартире Чеберяковой, одна из них сказала, что Мандзелевский, а другая, что Чеберякова.


Еще от автора Василий Алексеевич Маклаков
Воспоминания

Василий Алексеевич Маклаков – член ЦК партии кадетов, депутат Государственной думы 2-го, 3-го и 4-го созывов, авторитетный российский политик, один из виднейших русских адвокатов. В этой книге он рассказывает о тех демократических и правовых основах, которые определяли когда-то величие и мощь Российской империи, и тех роковых особенностях нашего менталитета, что послужили причиной ее трагедии. Анализируя историю парламентаризма в России, Маклаков приходит к выводам, актуальным и для сегодняшнего политического процесса.


Из воспоминаний

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Первая Государственная дума. От самодержавия к парламентской монархии. 27 апреля – 8 июля 1906 г.

Член ЦК партии кадетов, депутат Государственной думы 2-го, 3-го и 4-го созывов Василий Алексеевич Маклаков (1869–1957) был одним из самых авторитетных российских политиков начала XX века и, как и многие в то время, мечтал о революционном обновлении России. Октябрьскую революцию он встретил в Париже, куда Временное правительство направило его в качестве посла Российской республики. В 30-е годы, заново переосмысливая события, приведшие к революции, и роль в ней различных партий и политических движений, В.А.


Вторая Государственная дума. Политическая конфронтация с властью. 20 февраля – 2 июня 1907 г.

Член ЦК партии кадетов, депутат Государственной думы 2-го, 3-го и 4-го созывов Василий Алексеевич Маклаков (1869–1957) был одним из самых авторитетных российских политиков начала XX века и, как и многие в то время, мечтал о революционном обновлении России. Октябрьскую революцию он встретил в Париже, куда Временное правительство направило его в качестве посла Российской республики. В 30-е годы, заново переосмысливая события, приведшие к революции, и роль в ней различных партий и политических движений, В.А.


Рекомендуем почитать
Ложь Тимоти Снайдера

В книге Тимоти Снайдера «Кровавые земли. Европа между Гитлером и Сталиным» Сталин приравнивается к Гитлеру. А партизаны — в том числе и бойцы-евреи — представлены как те, кто лишь провоцировал немецкие преступления.


Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Т. I. 1477-1650

Предлагаемая вниманию читателя работа известного британского историка Джонатана И. Израеля «История Голландии» посвящена 300-летнему периоду в истории Северных Нидерландов от Бургундского периода до эпохи Наполеона I (1477-1806 гг.). Хронологические рамки первого тома данного исследования ограничиваются серединой XVII века, ознаменованного концом Раннего Золотого века в истории Республики Соединённых провинций. Работа представляет собой комплексное исследование, в котором, на основе широкого круга источников и литературы, рассматриваются все значимые стороны жизни в Северных Нидерландах той эпохи.


Сборник материалов по истории Абхазии

Настоящая книга – одна из детально разработанных монографии по истории Абхазии с древнейших времен до 1879 года. В ней впервые систематически и подробно излагаются все сведения по истории Абхазии в указанный временной отрезок. Особая значимость книги обусловлена тем, что автор при описании какого-то события или факта максимально привлекает все сведения, которые сохранили по этому событию или факту письменные первоисточники.


Город шагнувший в века

Сборник статей к 385-летнему юбилею Новокузнецка.


Кремлевская власть. Кризис государственного управления

Более двадцати лет Россия словно находится в порочном замкнутом круге. Она вздрагивает, иногда даже напрягает силы, но не может из него вырваться, словно какие-то сверхъестественные силы удерживают ее в непривычном для неё униженном состоянии. Когда же мы встанем наконец с колен – во весь рост, с гордо поднятой головой? Когда вернем себе величие и мощь, а с ними и уважение всего мира, каким неизменно пользовался могучий Советский Союз? Когда наступит просветление и спасение нашего народа? На эти вопросы отвечает автор Владимир Степанович Новосельцев – профессор кафедры политологии РГТЭУ, Чрезвычайный и Полномочный Посол в отставке.


Страдающий бог в религиях древнего мира

В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.