Убийственный аргумент - [13]

По взгляду, которым он меня одарил на прощанье, было заметно, что джентльмен глубоко раскаивается, что предложил мне пива, вместо того, чтобы съездить еще раз по физиономии.

* * *

На следующий день я решил пойти в спортзал, или, как чаще говорят, в «качалку». Это только первые полгода трудно заставить себя два-три раза в неделю таскать штанги. Потом еще труднее.

Качалка — нейтральная территория. Здесь следователь прокуратуры страхует на жиме лидера местной группировки, а владелец магазина и восемнадцатилетний хулиган мирно обсуждают достоинста становой тяги. За этими стенами у каждого своя жизнь, и завтра один может смотреть на другого сквозь прорезь прицела. Но сейчас… Когда в твоих руках, над тобой, штанга весом в сто пятьдесят, кто в случае чего вытащат тебя из-под этой груды металла? Кто ближе стоит.

И в этот момент мы роднее, чем братья.

Между подходами поздоровался с Валеркой-боксером. Рукопожатие обеими руками. Ритуал, пришедший из «крутого» мира. Здесь, конечно, не более, чем ритуал. Никто не собирался доставать ствол свободной рукой. Валерка-боксер был то ли блатной, то ли приблатненный, знаком с местными авторитетами и в курсе жизни, образно говоря, криминальной среды.

Через час появился Василий.

— Эй, — он увидел Валерку, — ну что, пришили твоего кореша?

— Что? Да… — Валерка растеряно посмотрел на нас и отошел подальше.

— Откуда знаешь, что у него приятеля убили? — спросил я.

— А я и не знаю. Только у него такие кореша, кого-нибудь все время пришивают, — Васька беззаботно махнул рукой.

— Все сроки прошли, — я развел руками. — Опять на диване жирок нагуливал?

— Нет, ты не прав. Тут была веская причина. — Василий подмигнул на манер француза, извиняющегося за опоздание на деловую встречу.

— Насколько веская? Килограммов шестьдесят?

— Нет, ты не прав, — постоянная присказка. — Фигурка — высший класс. На лицо — так себе… передних зубов нет… Ну, да ладно. Главное — фигура. Знаешь, она Снегурочка. В самом деле. По фирмам ездит, подарки развозит. За один визит до пятидесяти баксов получает.

— Как же она… без передних зубов?

— Ей что, в зубах подарки носить? — Васька постучал пальцем по виску, — Вообще рот открывать незачем. Зато какие ноги…

— Познакомь? — мне вдруг в голову пришла одна мысль.

— Ты же у нас верный муж.

— Это точно.

— Тогда зачем тебе Снегурочка?

— Надо одну фирму поздравить. Завтра, вечером.

— Завтра двадцать восьмое. Рановато.

— В самый раз. Пусть она достанет костюм Деда Мороза для меня. А ты нас на машине отвезешь.

— Мне больше делать нечего? До одного гаража час добираться.

— Не надо было машину покупать, если не ездишь.

— Уговорил.

— Я в долгу.

— Смотри, — он погрозил пальцем, — после потребую массу мелких услуг.

— Как бы я без тебя жил?

— Помер бы давно. Хотя, все равно помрешь.

— Да, пошел ты…

— Чего кипятишься? Все помрем, никуда не денемся! Кого пристрелят, кого взорвут, а кто-то подавится шоколадкой под одеялом.

Черт бы побрал этого Ваську. Вечно чего-нибудь ляпнет.

* * *

Утро опять начиналось с телефонного звонка. Если так пойдет и дальше, можно выбросить будильник.

— У тебя красивая жена, парень, — раздался в трубке гнусавый голос, как если бы кто-то говорил, прижав пальцем одну ноздрю, да еще засунув в пасть пару пластинок жевательной резинки.

Старый трюк, чтобы изменить голос. Я хотел было сразу повесить трубку, но удержался. Я почему-то был уверен, что это не ошибка.

— Спасибо, я ей передам.

— Во-во. А еще передай… — и дальше понесся поток различных гнусных выражений, которые обычно пишутся на стенках в общественном туалете.

Я слушал, не перебивая. Хотел понять, кто звонит. Потому что если пытаются изменить голос, значит, боятся, что этот голос можно узнать. Из чего следует, что я уже встречался с этим человеком, или хотя бы слышал его.

— Ну, ты все понял? — подонок на другом конце провода выдохся.

— Угу. Слушай, может я тебя лучше дрочить научу? — предложил я. — С таким воображением ты станешь виртуозом.

— Ты лучше следи за своей сучкой, — рявкнул он.

— Я встречаю ее по вечерам, так что можешь не беспокоиться.

— Каждый день ты ее не прокараулишь, — заметил голос. — А мне всего одного раза хватит. После она сама ко мне бегать начнет.

Я прислушался. Никаких посторонних шумов, только голос. Говорят не из телефона-автомата.

— Сейчас тебе в дверь постучат, — сказал я.

— Что? — опешил голос, на мгновение потеряв искусственность.

— Это я пришел за твоей головой.

Связь прервалась, но звука брошенной трубки не было. Среди хулиганов и телефонных маньяков радиотелефон пока не получил распространения. Звонивший принадлежал к другим слоям общества.

В принципе, я догадывался, что значит этот звонок: не лезь куда не надо, займись своими проблемами. В качестве такой проблемы мне подбросили угрозу женщине, которая называлась моей женой. Впрочем, она ею и была, только за годы, которые я провел вне милого дома, кое-что изменилось во мне самом. Когда я уезжал, то расставался с девушкой, которая однажды в дождливый день на Чистых прудах, сидя рядом на скамейке у самой воды, сказала, что любит меня. Потом она стала моей женой, и нас стало связывать многое, наверное, самое лучшее тогда в моей жизни. И ночное южное море, низкие яркие звезды и белевшие на загорелом теле следы от купальника. А потом Прибалтика, флигель соседнего дома словно плывет в туманном воздухе. Мы всю ночь играли в карты и ругались от азарта. Я уезжал, помня все это и многое другое, и вернулся, не забыв ничего. Но только кое-что прибавилось. И новое объяснение в любви под рев разбивающегося о набережную Атлантического океана. И смуглое тело внучки индейца, испанки, негра и китаянки среди белого, как снег постельного белья отеля «Хилтон»… Мулатка тает как шоколадка.