Убийства павлиньим пером - [77]
Так что теперь Вэнс Китинг, когда он это обдумал, был в таком положении, которое приводило его в дикую ярость: комическое положение, нелепое положение, такое положение, которое он ненавидел. На следующий вечер был назначен вечер убийств, на котором он собирался играть роль детектива. Вэнс просто должен был предстать перед ними с опаленными порохом волосами, со смешной шишкой, набитой пыжом. Но показаться в таком виде перед своей невестой и своей потенциальной любовницей – это было невозможно для парня с его тщеславием. А если бы он явился на вечер убийств и рассказал историю, как был ранен холостым патроном, то оказался бы вдвойне дураком.
Он надеялся, что, может быть, сумеет как-то скрыть ожоги, чтобы все-таки появиться на приеме во вторник вечером. Когда Вэнс увиделся во вторник с Дервентом с мокрым полотенцем вокруг головы, он все еще на это надеялся. Но ожоги оказались серьезнее, чем он думал. Вэнс был в ярости, но поделать ничего не мог. И это, джентльмены, и была та причина, по которой Вэнс Китинг не присутствовал на вечере убийств во вторник вечером.
Была только одна вещь, которая вытащила бы его из этого, один призыв, которому он мог бы повиноваться: призыв от Десяти чайных чашек. Он мог бы отправиться туда, отомстить миссис Дервент, если он найдет там опору. А убийца тем временем был готов собрать общество «Десять чайных чашек»… потому что теперь у него был Вэнс с черными ожогами на затылке. И в мансардной комнате противоположного дома стоял убийца с пушкой Тома Шэннона и вставлял в пушку пули с мягкими кончиками, которые точно разнесут Вэнсу череп на куски. Нужно только, чтобы Вэнс стоял спиной к окну в половине шестого. Дайте убийце возможность прострелить ему затылок одной из этих разрывных пуль. И никакой доктор потом не будет иметь причин заподозрить что-либо, потому что и ожоги и пуля принадлежат одному оружию, единственное, что ожоги появились не одновременно с тем, как пуля вошла Вэнсу в голову.
Г. М. сделал паузу, с кислой иронией осматривая группу. Мастерс мягко выругался и двинулся к окну.
– Вот почему, сэр, – предположил Поллард, – я слышал за дверью… слышал, что первый выстрел был приглушенным и отдаленным, а второй раздался прямо за дверью?
– Подожди минутку, – настойчиво попросил Мастерс. – Если это правда, как насчет второго выстрела, того, который пробил ему спину? Совершенно точно, что второй выстрел был сделан здесь, спинка пальто все еще дымилась, когда Боб вошел. И пистолет был найден здесь!
Г. М. кивнул:
– Точно. Но разве ты еще не понял, сынок? Да, первый выстрел был сделан через улицу: самое веселое заключается в том, что он был сделан из мансарды дома, где Холлис и ты, Мастерс, стояли и следили за этим самым окном. Конечно, для вас он прозвучал негромко, потому что тут такие толстые полы, и между вами было несколько этажей, и пуля была выпущена на открытом воздухе. Вы следили за окном этой комнаты. Ваши сердца, глаза, души и уши были сконцентрированы и прикованы к этому окну. Если что-либо должно было случиться, вы ожидали, что это случится здесь. Когда вы услышали выстрел в этом направлении, вы все, натурально, предположили, что он раздался отсюда. Потом наступило короткое затишье, а потом раздался второй выстрел, который в действительности и без всяких сомнений был сделан отсюда…[4]
Я довольно ясно представляю себе первый выстрел, сынок. Почти вижу, как Китинг стоит спиной к окну. Вижу, как убийца поднимает пистолет. И потом – что? Вспомни, что Китинг закричал за долю секунды до второго выстрела. Как он мог увидеть, что с ним произойдет? Ну хорошо, ты можешь вспомнить, что он вертел в руках портсигар, гадая, может ли он позволить себе закурить во время собрания Чайных чашек. Ты можешь также припомнить, что полированная серебряная поверхность портсигара была такой же гладкой, как зеркало. Один раз, сам знаешь, Китинг дал его Франсис Гейл вместо зеркала. Так вот, он поднял портсигар и увидел на его поверхности то, что происходило у него за спиной, – окно через улицу. Он увидел пушку убийцы – последнее, что увидел в своей жизни. Китинг упал на стол, разбил две чашки, потянул на себя немного скатерть…
Тут-то и произошел второй взрыв. Заметь, Мастерс, я не сказал «выстрел»: я говорю – взрыв. Я сказал так, чтобы привлечь твое внимание к четырем весьма очевидным фактам.
1. Когда Боб Поллард ворвался в комнату, он обнаружил, что Китинг лежит во весь рост на левом боку, спиной к окну.
2. Револьвер 45-го калибра валялся на полу рядом с Китингом с левой стороны.
3. Рана в спину, согласно медицинскому свидетельству, была немного странной. Вместо того чтобы войти прямо, пуля прошла между третьим и четвертым поясничными позвонками, ушла вниз и прошла через тело по наклонной.
4. Слева рядом с телом оказалось это подозрительное пороховое пятно на ковре, о котором мы говорили некоторое время тому назад.
Откуда было взяться пороховому пятну? Я задавал себе этот вопрос. Итак, если кто-то бросил пистолет на ковер рядом с Китингом, с дулом, направленным в сторону тела, и если в этом положении пистолет выстрелил – ну хорошо, вы получите рану, положение пушки, пороховой след на ковре, все совершенно точно соответствует. Но ковер слишком мягкий, чтобы спустился курок. Такой взрыв мог произойти, только если вы понимаете, револьвер был… эй?
