Убить зверя - [32]

Допросили двух других членов группы, но, поскольку оба были холостяками и не имели подружек, никто не мог поручиться, что они позднее не возвращались в дом Полли. То же самое касалось Фила Уэйнрайта.

— Итак, — произнес Джон, — мы получили ответ токсикологов. Как мы и предполагали, девушка была накачана разными наркотиками, включая героин и экстази. Соседка рассказала мне, что Полли часто собирала у себя гостей после закрытия клубов. Говорила, что видела, как молодежь приходит и уходит. Необходимо выяснить, где она брала наркотики. Кто-нибудь пусть снова отправится к Филу Уэйнрайту и нажмет на него. Он уже привлекался за наркотики и был ближе всего к Полли Матер.

Затем Джон принес пакеты с вещественными доказательствами и показал их членам бригады.

— Что можете по этому поводу сказать? — обратился он к присутствующим.

— Не мог ее бывший дружок, Фил Уэйнрайт, узнать об этом и решить с ней разделаться? — промолвил кто-то.

— Не исключено, — кивнул Джон. — Разумеется, после того как Полли поместила это объявление, к ней звонили многие. И в перечне ее входящих звонков есть три незарегистрированных номера. — Он взглянул на часы. — Скоро люди начнут возвращаться с работы. Давайте вернемся на Беррибридж-роуд и пойдем от дома к дому. Журнальными вопросами займемся завтра.

В четверть девятого Джон позвонил домой.

— Привет, Эл, это я.

— Приветствую начальника. Как дела?

Джон вздохнул:

— Движутся помаленьку. Есть несколько перспективных направлений, так что я немного задержусь.

Он ненавидел необходимость сидеть долгие часы в офисе несколько дней подряд потому, что есть ему приходилось жирную однообразную пищу.

— Я тут жаркое приготовила. Стоит на медленном огне. Хватит на пару дней…

— Отлично, но придется оставить жаркое на завтра. Ребята пиццу по телефону заказали.

— Ладно, — промолвила Элис. — Жаркое подождет.

Решив вопрос с едой, Джон откинулся на спинку кресла.

— Как у тебя прошел день?

Элис промурлыкала пару нот.

— Все в порядке. Не слишком много работы. «Спинки и задницы» Мелвина пользуются шумным успехом. Похоже, все уже в курсе.

— Я постараюсь выбросить эту картинку из своей головы.

— Элли звонила, — сообщила Элис. — Спрашивала, собираемся ли мы в Идейл в это воскресенье. Мы могли бы дойти пешком до Киндер-Скаут и затем вернуться и пообедать в «Голове клячи».

Джон вспомнил, что его сестренку только что бросил бойфренд.

— Как она?

— Храбрится. Она теперь старается почаще выходить из квартиры, начала посещать уроки сальсы в «Гаване» в Манчестере. Я ей посоветовала. Там появляются вполне приличные мужчины.

— Почему бы не повести ее в клуб регби?

— Чтобы вся эта толпа старичья, с которыми ты играл и у которых пиво течет по подбородкам, навалилась на нее?

Джон представил клуб после большинства матчей: человек двадцать мужиков топчутся на мокром от пива полу, обсуждая игру. Он это обожал, однако женщины придерживались противоположного мнения.

— Да, ты права. Но сальса? Разве там не крутятся потные латиноамериканцы?

— Вот именно, — усмехнулась Элис. — Я бы и сама составила ей компанию.

Джон улыбнулся.

— Мне нравится идея. Я имею в виду Идейл.

— Чудно, — проговорила Элис. — Я уже сказала, что мы пойдем.

— У меня брифинг с командой в половине девятого завтра утром, а к Макклафлину мне к половине двенадцатого. Мы могли бы встретиться в городе около девяти часов. Ты ведь утром в салоне не работаешь, верно?

— Нет, я туда иду после ленча, — удивленно протянула Элис.

— Тогда договорились?

— Да, думаю, все получится, Джон. — И неожиданно спросила: — Ты уже пообщался с Томом?

— А, черт! Я же хотел сегодня заехать к нему в офис. Совершенно забыл. — Он взглянул на часы. — Заеду по дороге домой. Там есть парень, который обычно засиживается допоздна. Может, он меня просветит.

К тому времени как ему удалось освободиться, движения на дорогах почти не было. Через десять минут Джон находился уже на пересечении с Грейт-Энкоатс-стрит, откуда двинулся в Ардуик. Он медленно проехал вдоль Ардуик-Кресент. Слева темнела узкая полоса парка. В свете автозаправочной станции через дорогу виднелись фигуры двух мужчин, притаившихся в тени деревьев. Но пока они не начали ни к кому приставать, Джона это не касалось.

Он взглянул направо, заметив открытые двери паба и внутри толпу пьяниц. Вечер четверга. В этой части города выходные начинались сегодня и продолжались до понедельника.

Добравшись до дома номер семь, он посмотрел через дорогу, затем, ничего не понимая, вышел из машины. Вход в офис был забаррикадирован толстым картоном, на котором уже отвели душу любители граффити. Джон приблизился и попробовал прочесть надписи.

«Нет ничего умнее умирания» — было начертано толстым фломастером. Снизу приписано: «Тогда отвяжись и сдохни».

Заглянув между прутьями решетки на окне, он увидел на полу в приемной груду почты. Джон прошел к стеклянным панелям, закрывающим аллею между двумя зданиями: оба каучуковых дерева стояли прямо, их листья пожелтели и высохли, свернулись, как пергамент. Подняв голову, он увидел остатки таблички, висящей на паре гвоздей.

Возвращаясь к машине, Джон вспоминал лето и свою последнюю встречу с Томом, пытаясь найти какое-нибудь объяснение в его словах или внешнем виде. Не приходилось сомневаться, что, когда Том вернулся с Сейшельских островов, Манчестер был ему поперек горла.