— Не знаю, бабушка, выйдет ли из этого что-нибудь?
Она считала, что нет. Разве ей сейчас к гадалке обращаться надо? Скорее, к психиатру. Кто знает, какие еще ей приснятся сны. Бессонные ночи совсем не в радость.
Но может, тут действительно доктора не помогут? Может, бабушкина знакомая все-таки подскажет что-нибудь? От нее ведь не убудет, если она сходит к гадалке. Хотя бы ради того, чтобы успокоить бабушку.
Ольга поднялась с постели, пошла на кухню, где бабушка готовила завтрак.
— Я решилась, — сказал Ольга. — Расскажи мне, где живет твоя колдунья.
Ирина Петровна довольно улыбнулась.
— Знаешь, когда она мне гадает, я прямо диву даюсь, откуда она все знает. Вот увидишь, она тебе всю правду скажет, от и до.
Ирина Петровна рассказала, как добраться до её знакомой. Ольга приняла душ, позавтракала, оделась и отправилась к Глафире Федоровне.
Гадалка жила в одном из самых старых районов их городка Дома там были двухэтажные из красного кирпича и отличались от других широкими зубчатыми фронтонами, арками над входом в подъезд, высокими узкими окнами, трехметровыми потолками и отсутствием санузлов, потому что строились еще до революции.
Несмотря на утреннюю прохладу, у подъезда дома Глафиры Федоровны уже собрались старушки и кому-то перемывали косточки. Ольгу они окинули недоверчивыми взглядами. Видимо, им давно надоели посторонние.
Квартира Глафиры Федоровны находилась на втором этаже. Ольга негромко постучала в деревянную покрашенную в коричневый цвет дверь. Из-за нее вскоре послышалось шарканье. Щелкнул замок, и в щели показалось круглое, обрамленное косматой сединой и изборожденное глубокими морщинами старушечье лицо. Глаза вцепились в Ольгу так настороженно, что девушке стало не по себе. Она спросила:
— Вы Глафира Федоровна?
— Нет, — ответила та. — А вы кто?
Ольга сказала. Старуха еще раз окинула её взглядом, потом отворила дверь пошире и сказала:
— Входите.
Ольга вошла.
— Здесь можно раздеться, — указала старуха на вешалку в узкой прихожей.
Ольга скинула курточку и берет, повесив их на свободный крючок.
— Сюда, — указала старуха Ольге на стеклянную непрозрачную дверь.
Комната была небольшая, светлая, но так плотно заставлена, что между столом, стоявшим посредине, и прочей мебелью расстояние было не больше полуметра. Ольга подумала, что хозяева перемещаются исключительно боком. Однако, несмотря на обилие всяких антикварных безделушек, дилетантских пейзажей и портретов, комнатных растений и фотографий на стенах, комната не казалась перегруженной, даже чувствовался уют и какой-то шарм, присутствующий даже, мнилось, в атмосфере. Кровать была аккуратно застелена красным китайским покрывалом с золотистыми фазанами, на диване лежали небольшие подушечки из красного и синего атласа, во всем царили ухоженность и порядок. Видно было, что проживающие здесь женщины чрезвычайно порядочны и чистоплотны.
— Вы Ольга? — неожиданно раздался сзади негромкий, но твердый голос. — Внучка Ирины Петровны?
— Да, — тихо ответила Ольга, оборачиваясь к женщине. Она невольно вздрогнула от заставшего её врасплох голоса.
— Садитесь, — пригласила её Глафира Федоровна, сама устраиваясь напротив.
Глафира Федоровна оказалась очень полной, ширококостной женщиной лет под пятьдесят, а может, чуть больше. Взгляд был таким же цепким и пронизывающим, как и у старухи, которая впустила Ольгу. Волосы чуть взбиты и покрашены в каштан.
Глафира Федоровна уселась за стол, положила на него свои полные смуглые руки и, не отрывая взгляда от Ольги, спросила:
— Итак, как я поняла из рассказа твоей бабушки, у тебя, дорогая, серьезные неприятности.
Ольга поникла и кивнула.
— Ладно, сейчас все узнаем, — сказала Глафира Федоровна и протянула руку к картам, лежавшим слева от неё на серванте.
Ольга опустилась на диван, и теперь Глафира Федоровна, сидящая за столом, будто возвышалась над ней.
— Пока я буду раскладывать карты, думай только о том, что ты хочешь узнать. Не отвлекайся на пустяки и постарайся сосредоточиться, — говорила ей гадалка, тасуя колоду.
Когда все необходимые карты были разложены, Глафира Федоровна стала их читать, передвигая пухлыми холеными пальцами от одной тройки к другой. Несколько раз она поднимала голову, встречаясь взглядом с Ольгой. Девушка заметила в глазах гадалки беспокойство и встревожилась:
— Что-то не так?
Глафира Федоровна еще раз пробежала глазами по раскладу, что-то пробубнила себе под нос, несколько раз закатила глаза, как будто что-то припоминая, и наконец, не отрывая взгляда от карт, стала говорить.
— Вокруг тебя, девочка моя, сплошная смерть. И в прошлом, и в настоящем, и в будущем. (Ольга еще пуще заволновалась.) Но ты не умрешь, — продолжала гадалка. — Смерть только коснется тебя. (Она подняла одну тройку карт.) Я вижу мертвую женщину. Она недовольна тобой. Она тебя ненавидела, но теперь простила и хочет успокоиться, но не может. (Глафира Федоровна положила карты на стол.) Между вами стоит еще кто-то. Третий. Он не дает тебе спокойно спать, хотя и принадлежит ей. Ты никак не можешь освободиться от него, что-то еще связывает его и тебя. Что-то, что вы не можете разорвать до сих пор.
