Убить в себе жалость - [44]

— Итак, начну, пожалуй, с главного, что насторожило меня. Это собственно удавка, детская скакалка, при помощи которой задушили девочку. Когда я прибыл на место происшествия, никто, кроме Михайлова, отца девочки, не трогал труп. По словам очевидцев, он только поднял его и прижал к груди.

— Не развози, Василий Дмитриевич.

— Я уже подошел к главному. При осмотре тела Светы Михайловой я обратил внимание на то, что второй узел на удавке слегка ослаблен. Я сделал вывод, что кто-то пытался развязать удавку. Кто — если в квартире, кроме Михайлова, его соседа и Ильи Ширяева, до приезда бригады «Скорой помощи» и опергруппы никого не было?

— Ты хочешь сказать, что Ширяев пытался снять удавку с шеи пострадавшей?

— Именно, — подтвердил Маргелов. — Но не смог сделать этого до конца по нескольким причинам. Во-первых, со слов Валентины Ширяевой, у Ильи были неповоротливые пальцы, практически он не мог справиться даже со шнурками на обуви, поэтому носил ботинки на «молнии». Концы удавки возле шеи потерпевшей залапаны. Во-вторых — это только предположение, он находился в шоке: от увиденного и, как мне кажется, от сильного удара. Я не имею в виду увечья, которые нанес ему Михайлов. Лично я представляю себе следующую картину. Группа лиц, предположительно два человека, напоив слесаря в мастерской, дождалась, когда Ширяев и девочка поднимутся на второй этаж и откроется дверь в квартиру Ширяевых, и последовала за ними. На пороге квартиры или же непосредственно внутри Илье нанесли сильный удар, отключая его, и расправились с девочкой.

Прокурор качал головой, но не перебивал подчиненного. Его не совсем устраивала версия, в которой Илья Ширяев выглядел убийцей, но и других версий, опровергающих эту, не было. Вернее, версий-то можно было выдвинуть несколько, но все они упирались в бездоказательность, отсутствие улик на месте преступления, кроме тех, которые явно указывали на больного паренька как на убийцу.

К делу уже были приложены мнения экспертов в области психологии, в частности, специалиста, который глубоко изучал болезнь Дауна. Показания последнего были лояльны по отношению к Илье Ширяеву: он не отрицал, но и не опровергал.

— Смотрите, что получается, — продолжал Маргелов, отталкиваясь от разговора с Валентиной Ширяевой и беря в расчет свои вполне обоснованные предположения. — Никто из соседей не слышал криков девочки — следствие сделало вывод, что вначале Ширяев придушил свою жертву, затянув на шее удавку, затем изуродовал ее тело и уже потом окончательно задушил. Вроде бы все сходится, его лицо исцарапано руками девочки, на его руках и одежде кровь жертвы, отпечатки пальцев на рукоятке ножа тоже его и так далее. Но могло произойти следующее…

Волков слушал следователя и все больше мрачнел. Маргелов лил на него воду, смешанную, правда, с кровью невинной жертвы. Даже двух жертв. Но сейчас он пришел к выводу, что действия недееспособного Ильи Ширяева были точно продуманы. Но куда девать показания соседей, которые не раз слышали и видели, как по просьбе матери он натирал овощи, причем исполнял ее просьбы с видимым удовольствием. Буквально накануне десятки жильцов дома видели, как Илья пытался прыгать через скакалку, у него ничего не получалось, его подбадривали дети, соседи. Он — не такой, как все, он не умеет того, что хорошо получается у других, что немаловажно — у Светы Михайловой. Могла у него появиться зависть, а затем и ненависть к девочке? Психологи считают — да, могла; также мог созреть в голове больного и план некоей отместки. Мнение специалиста по болезни Дауна, как и предыдущие, неопределенное.

Казалось, чего еще надо? Только острое зрение, чуткие органы слуха и изощренный ум, чтобы заприметить все эти мелочи, сделать соответствующие выводы и разработать план. Такими людьми могли быть те, кому судья Ширяева перешла дорогу. И ей отомстили крайне жестоким, но действенным изуверским способом, не касаясь ее и почти не трогая сына.

На словах у следователя по особо важным делам все хорошо выходит, даже пьяный слесарь как нельзя лучше вяжется в это дело, угрозы в адрес Ширяевой, которые, кстати, никто не слышал, суд над Курлычкиным-младшим, на котором судья вынесла решение не в его пользу.

Солнечный свет к этому времени залил всю поверхность стола и снова подобрался к прокурору. Волков встал и, задернув шторы, вернулся на место.

— Что ты предлагаешь? — спросил он.

— Я предлагаю посоветоваться со следователем из отдела Главного управления по борьбе с организованной преступностью. Они не федералы, но полномочий у них хоть отбавляй: не подчиняются региональному РУБОПу, ГУВД и так далее. Их так или иначе интересуют дела, связанные с организованными преступными группировками.

Действительно, совсем недавно в городе была организована группа под патронажем ГУБОП. Она была самостоятельной, имела полномочия фискально-федерального уровня, несмотря на то, что была подотчетна МВД, а не ФСБ, к примеру. Федеральных органов в России несколько: служба безопасности, федеральные органы государственной охраны, органы налоговой полиции, правительственной связи, пограничной службы, войск. В задачи вновь создаваемой группы входило выявление преступной деятельности ОПГ и соответствующие из таких мероприятий действия. Местное РУБОП выполняло те же функции, но оно было именно местным, не всегда эффективная работа этого органа виделась в коррупции офицеров управления по борьбе с организованной преступностью. А неподотчетная ни одному силовому ведомству оперативно-следственная группа могла и должна эффективно решить ряд проблем, связанных с организованным криминалом. Такие отряды существуют в некоторых крупных городах России, уже сейчас можно было судить о том, что руководство МВД не ошиблось, когда подписало приказ о создании независимых силовых структур на местах, а в прокуратуры субъектов Российской Федерации, районов и городов от Генпрокурора страны пришло соответствующее распоряжение.