Убит в Петербурге. Подлинная история гибели Александра II - [35]
На столе в средней комнате горела свеча и стоял чайник с чаем и два стакана, бутылка водки и бутылка вина; печка была протоплена, и в кухне находилась кухонная и столовая посуда.
На воротах дома находилась доска и удостоверение местного полицейского надзирателя, что дом принадлежит саратовскому мещанину Николаю Степановичу Сухорукову, проживающему с женой Мариной Семеновной» [27].
В полицейском описании дома у железной дороги поражает рационализм выбора места и инженерные решения минирования. Провалить такой проект можно было, только работая с таким психологически надорванным человеком, каким оказался Степан Ширяев. Простить такое Хозяин не мог. Даже бригада безграмотных рабочих во главе с Желябовым выглядела предпочтительнее, хотя тоже потерпела фиаско. Как выяснилось позже, неудача в Александровске стала результатом халатности того же Ширяева, проводившего инструктаж Желябова наспех, без практических указаний. В результате Желябов неправильно составил схему соединения проводов между электрической батареей и двумя зарядами динамита под полотном дороги. На разбирательстве у Михайлова в Петербурге, в присутствии Морозова и Ширяева, Желябова попросили нарисовать, как он соединил два заряда и батарею; Желябов изобразил неверную схему соединения. Морозов вспоминал:
«Ширяев говорил, что он показывал Желябову, как надо пустить провода, и, казалось, Желябов хорошо понял, а потом, очевидно, забыл…».
На самом деле очевидна была неряшливость самого Ширяева, отвечавшего за техническую сторону дела. Так рухнул масштабный проект устранения Александра II осенью 1879 года.
Прочитав доклады жандармских ведомств, император вполне осознал, какой опасности он избежал. Над Третьим отделением нависла очередная грозовая туча: Александр II, разбираясь с подчиненными, пощады не знал. Своих постов могли лишиться и Главный начальник Третьего отделения Дрентельн, и его товарищ Черевин.
Д.А. Милютин так вспоминал первые после взрыва поезда дни и отъезд из Москвы в Петербург 24 ноября:
«Происшествие 19-го ноября положило на все наше пребывание в Москве какой-то мрачный колорит. Под этим тяжелым впечатлением совершился и наш переезд в Петербург. Принимались все возможные меры для предохранения царского поезда от какой-нибудь новой опасности; в этих видах даже не было дано знать в Петербург о часе прибытия туда… Всякие телеграфные сообщения были приостановлены. Таким образом, мы прибыли в Петербург только около 3-х часов пополудни и прямо со станции отправились все в Зимний дворец, где отслужено было благодарственное молебствие. При этом находились почти все наличные члены царского семейства (кроме наследника и цесаревны, которые по болезни оставались в Царском Селе) и главные лица придворного синклита. Государь был грустен и серьезен; настроение его отражалось и на всех присутствующих».
К приезду императора Третье отделение постаралось как-то подсластить горькую пилюлю подмосковного взрыва, произведя прямо в день приезда арест конспиративной квартиры в Лештуковом переулке, д. 13, вместе с обитателями и кучей серьезных улик. Квартиру снимал с августа 1879 года, по подложному паспорту учителя Чернышева, Александр Квятковский и сестра Веры Фигнер Евгения. За квартирой давно наблюдали люди Черевина, и изобретать ничего не пришлось. Отставной солдат Алмазов донес в местный околоток, что ему предложили купить номер «Народной воли» за 25 копеек и указал на продавцов. Дальнейшее было делом техники. Полиция пришла прямо на квартиру Квятковского и нашла там массу улик – от печатных изданий до динамита. Это было настоящее гнездо террора.
Агентурный источник столь своевременного ареста не вызывает сомнений, но что характерно: кроме Квятковского и Фигнер, никто не был арестован, хотя квартиру посещала масса всяких людей, включая Михайлова. Впрочем, такие очевидные подробности всегда были неинтересны советским историкам. Так и этот громкий арест 24 ноября списали на неосторожность Евгении Фигнер.
После проведенной Михайловым работы над ошибками с Ширяевым и Желябовым, в присутствии Николая Морозова, неприглядная роль Ширяева в срыве операции «Динамит» прояснилась полностью. По-видимому, Ширяев почувствовал исходящий от Михайлова холодок и сразу после разбирательства уехал в Харьков, но 4 декабря вернулся, так как в Петербурге оставалась его невеста. Ширяев появился у своей невесты Анны Долгоруковой в меблированных комнатах Ковалевой, но там его уже ждали… Все было обставлено как рядовой обыск в гостинице. Кроме Ширяева, в этот же день и в этом же доме взяли Мартыновского с чемоданом, в котором хранилось паспортное бюро для изготовления фальшивых паспортов. Услугами бюро пользовалась как пропагандисты «Земли и воли», так и работники Михайлова. Сам Сергей Мартыновский, совсем еще юноша, по указанию Михайлова получил опасный чемодан на хранение от Володьки Йохельсона и поселился в номерах всего пару дней назад. Так одним ударом Хозяин избавился от нерадивого специалиста по динамитным делам и сомнительной документации несуществующей фирмы. Жаль было юношу Мартыновского, но что поделаешь…
После гибели императора Александра II в семье Романовых начался процесс настоящего размежевания. Все окружение Александра III знало, кто и почему организовал убийство царя-освободителя, но бездействовало вплоть до пересмотра А. А. Половцовым «Учреждения об императорской фамилии». По новому закону потомство великокняжеских семей теряло статус «императорских высочеств», переходя в разряд «князей императорской крови», и не могло претендовать на трон. Именитая родня не желала мириться с лишением прежних привилегий.
В книге анализируются армяно-византийские политические отношения в IX–XI вв., история византийского завоевания Армении, административная структура армянских фем, истоки армянского самоуправления. Изложена история арабского и сельджукского завоеваний Армении. Подробно исследуется еретическое движение тондракитов.
Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Эдвард Сноуден, предавший огласке секретные документы американского Агентства национальной безопасности (АНБ), в одночасье обрел славу самого опасного человека в мире. Как ему, не сумевшему из-за болезни даже закончить среднюю школу вместе со сверстниками, удалось разоблачить систему электронной слежки за всей планетой и благополучно сбежать в Москву? В чем разгадка феномена Сноудена? Сведя воедино информацию из огромного количества источников и тщательно изучив биографии предшественников Сноудена на поприще разоблачений спецслужб, автор выносит собственный оригинальный вердикт по его делу.
Новая книга известного писателя Владимира Большакова посвящена одному из самых кровавых злодеяний ХХ века — убийству последнего Императора Российского и его семьи в Екатеринбурге, а также других членов Дома Романовых в Алапаевске в июле 1918 года. Прошло сто лет со дня совершения этого преступления, но многие его обстоятельства до сих пор не выяснены. Именно поэтому по настоянию Русской православной церкви следствие по делу о цареубийстве было возобновлено, чтобы определить подлинность «царских останков» и проверить версию о ритуальном характере преступления. Автор рассказывает о том, как и по чьему заказу готовили это преступление три брата Свердловых — председатель ВЦИК Яков Свердлов, американский банкир Вениамин Свердлов и полковник французской армии, разведчик и масон высоких степеней посвящения Зиновий Свердлов (Пешков), какую роль сыграл в этом воротила сионистского капитала Якоб Шифф, а также знал ли об этом Ленин и другие лидеры большевиков.
Скрупулезное, насыщенное неведомыми прежде фактами и сенсациями расследование загадочных обстоятельств жизни и преждевременной гибели Булгакова, проведенное Геннадием Смолиным, заставляет пересмотреть официальную версию его смерти. Предписанное Михаилу Афанасьевичу лечение не только не помогло, но и убыстрило трагический финал его жизни. Это не было врачебной ошибкой: «коллективный Сальери» уничтожал писателя последовательно и по-иезуитски изощренно…Парадоксальным образом судьба Булгакова перекликается с историей смерти другого гения – Моцарта.