Убить судью - [11]
— Поешь, еще раз придешь и наложишь заново! — Наташа подсказала, но Хот-Дог проигнорировал и продолжил экспериментировать. Народу было пресс, и мы выбрали столик на балконе. К нам подошел официант и предложил напитки. Все выбрали пиво. Разливное турецкое пиво, море еды и само по себе море — вот бы вообще попасть на такое проживание, где уже все включено. Там, на небе, наверное, есть и такое распределение: кому-то надо каждый раз думать, где заработать, где поесть, а кто-то загорает и приходит за общий стол, где уже все продумано, что будешь есть и пить, хотя не известно, что интереснее...
— Болит?
— Пока нет... кефир надо раздобыть... — Пепси стал трогать живот.
— Тьфу, блин, что это сладкое я наложил себе?!
— Где? — Наташа поковырялась вилкой в тарелке Хот-Дога. — У тебя уже мешанина такая, че ты ешь-то?!
— Еду!
— Надо все ложить в разные тарелки, там же и сладости тоже! Это шведский стол! Соленое, сладкое, там все вместе, а ты выбирай! Зачем все брать?!
Я ел макароны, свежие помидоры и курицу. Я всегда ем то, что знаю, в чем уверен.
— Не надо покупаться на такое разнообразие, нужно акклиматизироваться, а потом разгуляемся!
— «Потом» может и не быть! Куда это все вывалить?
— Оставь, оставь все здесь, сейчас подойдут и уберут, сходи положи чего-нибудь одного и поешь! — Раздраженная Наташа ела сыр и тушеные овощи.
— Нет, прикольно, столько всего! Вообще прикольно.
Хот-Дог метнулся за едой. К нам опять подошел официант. Наташа попросила убрать тарелку Хот-Дога и заказала всем еще по пиву.
— А ю рашенз? — Официант улыбнулся Наташе.
— Ноу! Уи а фром Литвениа!
— Оу!.. — Официант опять улыбнулся и ушел.
— Не будем говорить, что мы русские... я сказала, из Литвы.
— Почему из Литвы?
— Во-первых, там тоже могут говорить по-русски, он же явно спросил, потому что услышал нас, а потом он все равно не знает, что это за страна... к русским тут, может, такой же подход, как в футболе...
— Какое его дело, откуда мы?! Урод! Носи пиво, убирай тарелки. — Пепси выронил кусок чего-то на скатерть... — Урод!
— Не надо ссориться с официантами — еще нахаркает нам в пиво...
— Лучше вообще быть потише, мы должны быть незаметными!
Со стороны столов с едой раздался страшный грохот. Хот-Дог не удержался... Мы подскочили и побежали к нему. Он лежал на кафельном полу, вымаранный в еде, рядом стояла пластмассовая табличка — видимо, предупреждение, что очень скользко. На табличке было написано «Caution» и нарисован человечек, валяющийся на полу, очень похожий на Хот-Дога. Вообще, никто из отдыхающих здесь не ходил, наверное, потому, что понимали смысл этой таблички. Все подходили к столам с едой по деревянному полу. Идти к еде по нему было дольше, но безопаснее. Хот-Дог выл на весь ресторан, даже те, кто продолжал есть и не побежал смотреть, теперь ели без аппетита. Хот-Дог был в ударе — его матерные неологизмы звучали на всю прибрежную зону.
— Вот мудак. — Наташа покачала головой и вернулась за стол. Я и Пепси остались с Хот-Догом. Подошел врач отеля, посмотрел ногу Хот-Дога. Он попробовал поговорить с Хот-Догом сначала по-турецки, потом на английском, потом на немецком, а потом попросил официантов отнести Хот-Дога к себе в кабинет. Мы проводили Хот-Дога... проводили взглядом и пошли доедать ужин.
— Так... — У Наташи заблестели глаза. — Сидите, я прорулюсь пойду... — Наверное, ее презрение к Хот-Догу прошло и она запереживала... А может, она теперь из жалости вообще по-другому посмотрит на Хот-Дога. Женщинам это нужно — жалеть, иначе они не любят. Жалость унижает. Это знают женщины, которые любят, и те, кого они любят из жалости, — тоже это знают. Без унижения, выходит, никакой любви не получается.
— Наконец-то...
— Что наконец-то? — Пепси открыл баночку с пепси.
— Ну, все теперь, они помирятся... о, а где тут баночки?
— У бочонков с вином!
— Тут еще и вино есть?
— Да, но оно прокислое!
Я огляделся.
— А все пьют!
— Так бесплатное! Я когда на курсы сомелье ходил, нас учили определять: надо сначала язык вином обдать, если щиплет, значит, стухло!
— На каких курсах ты был?
— Со-ме-лье!
— Когда?
— Ну, ты в армии тогда был...
У меня есть странная особенность, которая, наверное, помогает мне иногда, но, конечно, и проблемы создает. Я легко забываю... то, что мне неприятно, я могу, так, случайно, забыть... но потом вдруг вспомнить, само собой так получается, я как бы не контролирую этот процесс. Армию я забыл... и пока не вспоминаю — мне хорошо.
— Клуб «Ривьера», знаешь, да, у них были курсы сомелье... я к ним ходил... Парень такой прикольный из города, из ресторана «Феллини», крутой такой, нюхал, лизал, пальчики такие пухлые, бокальчик так поднимал... его арендовали, и он нас учил... — Пепси начал изображать парня из «Феллини», поднял кружку с пивом и стал нюхать его. — А кончилось, — Пепси заржал на весь зал, — прикинь, все кончилось через неделю... Андрюша, помнишь Андрюшу, он что-то справлял в ресторане, а этот клоун наблюдал за ним, наблюдал, сопел, что-то занервничал, потом вываливает из кухни, трясется, подбегает к Андрюше, говорит: с этой рыбой надо пить белое вино! И Андрюше такую морду строит, столичную. Короче, не вовремя он со своим советом сунулся, Андрюша ему штопором голову пробил... и курсы потом наши распустили... но я все помню... это вино прокислое...
УДК 821.161.1-2 ББК 84(2Poc=Рус)6-6 П73 Оформление обложки дизайн-студии «Дикобраз» Пресняков, В. Паб: пьесы / Братья Пресняковы. — М.: ACT: Астрель, 2008. — 254[2], с. ISBN 978-5-17-053954-3 (ACT) ISBN 978-5-271-21074-7 (Астрель) ISBN 978-985-16-6133-2 Пьесы братьев Пресняковых успешно идут во многих странах мира. Они — авторы сценария культового фильма «Изображая жертву». Все три пьесы сборника «Паб» ставились, но ни разу еще не издавались в России. Мы где-то читали о том, как потоп омывает грешную землю.
Перед Вами – пожалуй, самая известная из пьес екатеринбургских драматургов братьев Пресняковых.Главный герой пьесы Валя, закончив университет, устраивается на работу в милицию, где занимается тем, что изображает жертв преступлений во время следственных экспериментов...Мировая премьера пьесы «Изображая жертву» (Playing a Victim) состоялась на Эдинбургском фестивале-2003 в копродукции театров «Ройял Корт» и «Told by Idiot» (режиссер – Ричард Уилсон); в России «Изображая жертву» поставлена Кириллом Серебренниковым во МХАТ им.
УДК 82-2 ББК 84(2Рос-Рус)6-6 Б 87 Предисловие К. Серебренникова Оформление серии художника И. Ворезова Серия основана в 2005 году В книге сохранена авторская пунктуация Братья Пресняковы The best: Пьесы. — М.: Изд-во Эксмо, 2005. — 352 с.: ил. ISBN 5-699-13678-9 Пьесы братьев Пресняковых с аншлагом идут во многих театрах мира: Англии, Скандинавии, Германии, Португалии, Испании, Америки, Венгрии, Австралии и др. После каждой премьеры аудитория авторов расширяется благодаря оперативному выходу в свет нашумевших за рубежом пьес.
Один человек с плохой репутацией попросил журналиста Максима Грязина о странном одолжении: использовать в статьях слово «блабериды». Несложная просьба имела последствия и закончилась журналистским расследованием причин высокой смертности в пригородном поселке Филино. Но чем больше копал Грязин, тем больше превращался из следователя в подследственного. Кто такие блабериды? Это не фантастические твари. Это мы с вами.
Популярный глянцевый журнал, о работе в котором мечтают многие американские журналисты. Ну а у сотрудников этого престижного издания профессиональная жизнь складывается нелегко: интриги, дрязги, обиды, рухнувшие надежды… Главный герой романа Захарий Пост, стараясь заполучить выгодное место, доходит до того, что замышляет убийство, а затем доводит до самоубийства своего лучшего друга.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Эта история с нотками доброго юмора и намеком на волшебство написана от лица десятиклассника. Коле шестнадцать и это его последние школьные каникулы. Пора взрослеть, стать серьезнее, найти работу на лето и научиться, наконец, отличать фантазии от реальной жизни. С последним пунктом сложнее всего. Лучший друг со своими вечными выдумками не дает заскучать. И главное: нужно понять, откуда взялась эта несносная Машенька с леденцами на липкой ладошке и сладким запахом духов.
Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.