Убить судью - [10]
— А ю ноуз хау ит маст ворк? — А Мужред-то владел английским не лучше Пепси!
— Ну, это, он, короче, может, видимо, хочет нам показать, как надо стрелять!
— Не надо! — Хот-Дог натянул тетиву. Его первая стрела полетела в сторону теннисного корта.
— Ноу, ноу, ноу! — Мужред забеспокоился за свое рабочее место и стал стонать и махать руками. Он вынес себе лук и начал показывать, как надо с ним управляться. Нам было неинтересно — всегда до всего мы привыкли доходить сами, без подсказок, тем более турецких!
— Донт сэй ю лов ми, донт сэй ю нид ми, донт сэй ю вонт ми — итс андестуд! Донт тел ю хэпи, ай ноу ит кэнт би, кос итс ноу гуд! Ноу гуд, Хот-Дог! — Пепси просто тараторил на английском, и Хот-Дог его понимал, потому что это опять была песня «Депеш мод».
— Я как умею, она выскользнула, не ссы, Мужред, ложись, засылаю! — На этот раз стрела Хот-Дога полетела в сторону мишени, но до мишени не долетела.
— Тетиву натягивай до конца, смотри. — Стрела Пепси полетела точно в мишень, воткнулась, я захлопал, Хот-Дог сплюнул, кинул лук на землю. — Все валим отсюда. — Он не чувствовал себя проигравшим, просто он смотрел в сторону корта, откуда, выкрикивая какие-то резкие немецкие слова, шел старичок в белой футболке, кепочке и шортиках. Мы сообразили, что лучше будет затеряться в толпе загорающих у моря, и так и сделали.
У моря было много мошек и пауков. Приходилось постоянно стряхивать с себя насекомых. Ни одного лысого на пляже.
— Это от сырости тут полно всего. — Хот-Дог сложил куртку на песок и остановился. У нас не было плавок, таких, в которых можно было плавать на людях... мы вообще не похожи были на людей, которые приехали к морю. У нас были куртки... такие теплые... для холодного дождя... Хот-Дог огляделся, поднял куртку с песка, оделся.
— Погнали к бассейну, тут нас заедят! — Море не понравилось и Пепси, и, конечно, по той же самой причине, что и Хот-Догу, — мы не вписывались в яркую картинку отдыха и релакса, даже чисто внешне. И у бассейна не было лысого. Были в основном молодые парни и взрослые женщины, были пожилые, и все — иностранцы, русской речи мы не слышали, английской тоже.
— Это немцы, я видел по телевизору, что немцы отдыхают в Турции очень много, и это немцы... да, турки первые, кто стал помогать им после войны, они отстроили всю Германию... никто не хотел помогать бывшим фашистам, кроме турок, а сейчас бывшие фашисты помогают туркам, тут сейчас никто не хочет отдыхать, даже русские... — Пепси разглядывал парочку, белобрысую женщину с ребенком. Женщина тянулась к ребенку, кидала ему надувной мяч, и при каждом броске ее огромные груди напрягались и вдавливались в купальник всей своей фактурой. Это было очень эротично и естественно. Не так, как в фильмах или на порносайтах. Очень естественно... как-то негрязно и непостановочно... мы все залюбовались.
— Позагораем здесь... — Я прилег на шезлонг. Пепси подтащил зонтик и прилег рядом.
Хот-Дог решил опять снять куртку. Женщина почувствовала наши взгляды, подняла голову и помахала нам рукой... мы отвернулись. Никто из нас не ожидал такой открытости европейского сознания. Мы предполагали, что уместнее было бы накричать на нас или уйти в сторону, а она помахала нам и опять принялась играть с ребенком... то есть и махание это было не признаком разврата или внимания к нам, просто открытость ко всему, что есть... без какого-либо намека на что-то личное... Разделись и мы. Только верх. Трое парней с голым верхом и в штанах. Так мы решили полежать. Закрыли глаза. Я понял, что такое отдых. Да, отдыхать действительно можно — ни о чем не думать, никуда не спешить... к этому даже можно привыкнуть...
— Все женщины на земле проститутки! Исключение, конечно, три женщины — наши матери, а так — все! Да ведь? — Понятно, куда клонил Хот-Дог.
— Я тебе больше скажу — ты прав, и исключений нет! — Я с большим трудом сквозь сон подключился к диалогу, чтобы он совсем не забычил.
— Да? Моя мама не такая...
— То есть ты бы хотел жену, как твоя мама?
— Не дай бог!
— Ну, а что тогда так заступаешься за нее?
— Она все равно хорошая, и потом мама же!
— Нет, ты если начал размышлять о бытии, ты, пожалуйста, будь до конца откровенен! Не делай исключений и смирись! Жизнь уже такая, какой ты ее застал... и ты всего лишь турист, у тебя есть какое-то время, ты здесь, но это не навсегда, и не надо переделывать то, что всегда было и всегда будет. Женщины это женщины, такой у них характер... у всех... что поделать...
— Меняй ориентацию, если не устраивает! — Ого! Пепси заставил меня совсем проснуться!
— Сами меняйте! — Хот-Дог потерялся в обилии мыслей и заснул.
Наташа нас нашла и разбудила. И очень даже вовремя — ужин. Наши животы сгорели, но было пока не больно. Ожог должен был проявиться ночью, а пока наступил вечер, и мы пошли на ужин в ресторан, где были накрыты столы для отдыхающих в отеле.
— Олл инклюзив, прикольно. — Хот-Дог ходил с тарелкой от одного стола к другому. Он не мог не остановиться и не положить чего-нибудь из блюда с едой. У него получился забавный фьюжн — в салат из огурцов с йогуртом он наложил арахисовой халвы и тушеные баклажаны.
Екатеринбургские драматурги братья Пресняковы впервые по-настоящему прославились в 2002 году своей пьесой «Терроризм», премьера которой совпала с захватом заложников на «Норд-Осте». Несмотря на столь мрачный подтекст, пьеса повествует отнюдь не о терактах и гибели невинных людей, а преимущественно о терроризме бытовом; Пресняковых интересует террор в душе человека. Мать терроризирует сына, внук – бабушку, бабушка – соседей. Начальник тиранит подчиненных, те в свою очередь отыгрываются дома... К концу пьесы насилие, заявленное как объект исследования, становится все более очевидным средством выразительности...В августе 2002 г.
Творческий дуэт драматургов братьев Пресняковых (старший – Олег и младший – Владимир) приобрел широчайшую известность не только в России, но и за ее пределами. Братья начинали в родном для них Екатеринбурге, где в 1998 году вместе создали при УрГУ Театр имени Кристины Орбакайте, где представляли свои ранние пьесы в собственной режиссуре. Впоследствии Пресняковы покорили Москву – их пьесы с успехом шли в Театре п/р. Олега Табакова, МХАТ им. А. П. Чехова. Пик славы драматургов пришелся на период их творческого союза с режиссером Кириллом Серебренниковым.
УДК 821.161.1-2 ББК 84(2Poc=Рус)6-6 П73 Оформление обложки дизайн-студии «Дикобраз» Пресняков, В. Паб: пьесы / Братья Пресняковы. — М.: ACT: Астрель, 2008. — 254[2], с. ISBN 978-5-17-053954-3 (ACT) ISBN 978-5-271-21074-7 (Астрель) ISBN 978-985-16-6133-2 Пьесы братьев Пресняковых успешно идут во многих странах мира. Они — авторы сценария культового фильма «Изображая жертву». Все три пьесы сборника «Паб» ставились, но ни разу еще не издавались в России. Мы где-то читали о том, как потоп омывает грешную землю.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Сборник «Поговорим о странностях любви» отмечен особенностью повествовательной манеры, которую условно можно назвать лирическим юмором. Это помогает писателю и его героям даже при столкновении с самыми трудными жизненными ситуациями, вплоть до драматических, привносить в них пафос жизнеутверждения, душевную теплоту.
Герой романа «Искусство воскрешения» (2010) — Доминго Сарате Вега, более известный как Христос из Эльки, — «народный святой», проповедник и мистик, один из самых загадочных чилийцев XX века. Провидение приводит его на захудалый прииск Вошка, где обитает легендарная благочестивая блудница Магалена Меркадо. Гротескная и нежная история их отношений, протекающая в сюрреалистичных пейзажах пампы, подобна, по словам критика, первому чуду Христа — «превращению селитры чилийской пустыни в чистое золото слова». Эрнан Ривера Летельер (род.
Если в двух словах, то «желание исчезнуть» — это то, как я понимаю войну.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.