«Через меня Артур продолжает жить прежней жизнью… Встречается с друзьями, безмерно употребляет алкоголь и наркотики… Прожигает жизнь… — пришло в голову Сергея неожиданное открытие. — Причина не в этом, что Артур не желает подчиняться отцу… и не в давнем противостоянии… причина в том, что Артур под маской дружбы с Сергеем, к которому отец Могилевского питает доверие, решает свои вопросы. Живет, как ему нравиться, — решил Сергей. — Именно почему мы до сих пор вместе! Ведь всё и все против меня, кроме этой дружбы! — догадался Сергей. Ответ пришел неожиданно. — Он же специально поддался отцу! Он просто использует меня! А я даже подумал, что он сдался!»
Артур сдался. Отец лишил его дополнительной материальной поддержки, приставил охрану, ограничил свободу передвижения не только по миру, в родном городе. И Артур формально отказался от прежних друзей, для видимости. У Артура не было иной альтернативы. Артур сдался. Он придумал хитроумную комбинацию, чтобы обойти противостояние с отцом и закрыть вопрос с навязываемой дружбой. И теперь Сергей понимал истинный смысл своего назначения, он был дверью. Сергей оказался официальной «дверцей» в прежнюю порочную жизнь! Прикрытием… И, эту дверь отец отыскал и отворил ему сам… собственноручно!
В округлый бокал «Old fashioned» Сергей налил себе виски. Ему нравились эти крупные бокалы, которые идеально ложились в руку и были приятны на ощупь мужской руке. Это был исключительно мужской бокал. Ни какой-то там «Хайбол»! Держа его в руке, Сергею сразу представлялся Дикий Запад, американский салун, пьяные ковбои, без конца затевающие драки и стрельбу по барной стойке. Находчивые бармены, правда, не способные что-либо изменить в традиционном поведении американских погонщиков скота, разбитую сверху бутылку после обработки превращали в отличный стакан. Только такой стакан концентрирует аромат виски!
Все же Сергею нравились многие бокалы. Нравились их красивые, ранее неизвестные ему названия: «Martini Glass», «Old fashioned», «Caballito», «Hurricane Glass»…
В ведерке со льдом, льда уже не было. Оставалась талая вода, но Сергей все равно ее вылил в стакан, разбавив напиток. Залпом выпил. С отвращением выдохнул горечь и поник головой, сделавшись совершенно пьяным.
«Я — рядовой ботаник, — думал Сергей. — Очкарик! Правда, с завышенным чувством справедливости… Что-то вроде гиперчувствительности, что ли… Справедливости… гиперчувствительности… Бред! А сейчас, я даже не понял — меня обидели? или как?.. Отомстить бы прямо сейчас! И дело с концом… ан, нет! Нельзя! Нельзя… потому что чувствую, что упущены какие-то важные детали… А эта спонтанность только навредит. Сейчас, может выйти все совсем не так, как тогда с «боссом»! Это будет глупо… вот так вот тупо обложаться! Да и алиби — нет! Нет, нельзя! Надо выдержать… выждать! «Стерпел, притворился, отомстил!» Вот девиз моего правосудия. Вот доктрина моей справедливости. Да и не моя это справедливость вовсе, а социальная — народная! Плохой из меня резидент. Резидент из меня, ни к черту! Сдерживать себя надо. А сдерживать себя сложно! Нервы… нервы… нер-рвы! — беззвучно рыкнул Сергей. — Не контролирую свои эмоции. О чем думаю, о том начинаю говорить. Сегодня, «с местью»… едва не облажался! Принцип улитки… принцип улитки… спрятался головой в ракушку, сиди тихо! Не справляюсь… Чем больше я думаю об этом, тем больше это вылезает из меня наружу… Да-а… — выдохнул Сергей, постаравшись освободиться от скверных размышлений. Словно в попытке сбросить тяжкие оковы, встряхнул плечами, приподняв их и тут же расслабив. Сделал несколько круговых движений головой. Постарался думать о другом… — Полтора года уже прошло… как получилось с «боссом»… Полтора года назад… я только перестал оглядываться! Полтора года… как я отомстил человеку за свою детскую, далекую обиду… Юношескую… Ох! Сколько ж времени прошло… Кажется, что все то время, прожитое с той обиды… годы, все эти долгие годы я фантазировал, как это может быть, представлял эту месть… ее разнообразные варианты представлялись мне, выдумывались мной, снились… А вышло-то все по-своему! Я носил обиду все эти годы в себе, как вшитый под сердцем булыжник. Терпел и справлялся со своей горечью… А все равно случилось!.. Терпел, справлялся, прощал и все же отомстил… — Простил!.. И все равно «замстил»!.. Ведь, подвернулся случай, просто… случай… который я использовал…. И я убил человека… Убил! Неумышленно, но убил. В каждом из нас сидит безжалостный убийца! Я не рассчитывал на это, это вышло само собой, но… Вышло же!.. «Не рассчитывал» — это конечно, не одно и тоже, что — «не планировал»! Но-о… тогда я был щ-а-с-лив! Нет! Счастлив — это не совсем то, что я имел в виду. — Рад… Рад справедливости, которая должна была восторжествовать еще тогда, давно! Я был рад, не потому… что убил! Я не знал наверняка… Я бил ненамеренно… Хотя, я и был рад, именно тому, что нашел в себе силы, смелость исполнить свое желание, отстоять свое «Я»… Совсем не дожидаясь Бога… не рассчитывая. «Мы рождены для войны!», повторял знакомый мне морпех. Мы рождены для войны!»