Убить мажора - [5]

«Мы рождены для войны!.. Мы рождены для войны!»

Он говорит это с такой частотой, что я понимаю… это, для него не просто слова, не пустые слова… Это нечто иное, это девиз:

«Мы рождены для войны!»…

Еще, психологи, говорят: любой неоднозначный поступок окружающих для них, для людей со сложным отношением к своему эго — расценивается как попытка оскорбить или обидеть, поэтому они любой ценой стараются доказать собственную значимость, которую часто никто и не оспаривает… Не знаю… не знаю… Вспоминая и сравнивая себя с приятелем… натягивая на себя шкуру известных мне обстоятельств его конфликтов, мне почему-то всегда хочется, и хотелось ответить обидчику… ну, в большинстве случаев… В большинстве случаев, в которых он, мой приятель, был участником, и в которых, он, оставался спокоен и не отвечал… Не всегда отвечал… А я не отвечал никогда. Но тогда, у меня не хватало духа. Тогда, я был слаб! Тогда, я был неспособен на это! Тогда мое «эго» разрушил один человек, который изменил меня и мое внутреннее «Я», изменив меня в конфликте с собой. Сейчас… сейчас все совсем не так…» — Сергей поднялся и вышел в Гавана-бар, растерявшись от яркого ослепительного света, какое-то мгновение не мог сориентироваться в окружающей обстановке. Яркий свет прямо-таки жег сетчатку глаза. Какое-то время, может быть несколько томительных минут Сергей стоял у дверей Чил-Аута, закрыв глаза и облокотившись на стену спиной.

В зале было шумно и многолюдно, и всем видом напоминало могучий пчелиный улей или муравейник. Вокруг спешно и деловито, словно бабочки, порхали хрупкие официантки, протискивались сквозь гущу людей, заглядывались на столики, что-то быстро протирали, меняли пепельницы, перекидываясь парою фраз с посетителями. Почтительно улыбаясь, кивали клиентам, на что-то или с чем-то соглашаясь, или принимали заказы, записывая их в маленькие блокноты. Некоторые клиенты, сидя на диванах, не редко делая заказ, заигрывали с оказавшейся рядом официанточкой, стараясь прихватить ее за талию, но чаще получалось за задницу, в попытке притянуть к себе поближе. Возможно, для того чтобы лучше друг друга слышать, но скорее всего чтобы облапать молодое упругое тело… талию; и все равно получалось за задницу… но любовно. Предлогом для того чтобы облапать — служило желание друг друга слышать:

«Как глухи мы бываем друг к другу!»

Официантки не отпирались.

Сурового вида охранники, их было двое, стояли недалеко от раздаточного окна кухни. На окно они поглядывали гораздо чаще, чем по сторонам, наблюдая за обстановкой, словно ждали оттуда какого-то чуда. Словно наслаждались пряными запахами кухни:

«Какая уж тут работа, когда жрать охота!»

Их квадратные головы и сутулые плечи напряженно приподнятые, топтались на нетолстых ножках чудовищно сложенных тел. Их квадратные головы, сканируя помещение Гавана-бара, всегда обращались голодными глазами к раздаче:

«Голод — не тетка!»

Молодой бармен, отрешенно игрался с пустой бутылкой от какого-то «горячего» напитка. Вертел ее в руках. Вокруг него, за барной стойкой, сидели люди. Все они сидели спиной к Сергею. Все, кроме одной пары. Молодой человек и девушка сидели к Сергею боком. Мужчина был худощав и жилист, и выражал некую самоуверенную брюзгливость. И вероятнее всего «молодой» человек был старше своей спутницы, лет так на десять. Они сидели рядом, лицом друг к другу, и целовались. Точнее, она его целовала. Выглядело очень сексуально… даже немного развратно. Казалось, он сидит с абсолютным равнодушным спокойствием, а девушка, одетая в короткое черное платье на бретельках, просто изнемогая от желания, вьется рядом с ним с грациозностью кошки. Трется об него своей бархатной кожей. А ее едва заметные движения отдаленно напоминают приватный танец.

Они пили коктейль, в котором на дне коктейльного бокала «Martini Glass» плавает вишенка. Девушка пригубив, ставит свой бокал на барную стойку. Он допивает, отправляя вишенку в рот. Она опускается со стула, прогнувшись, упирается руками в его колени. У нее красивые стройные ноги. Они снова целуются. Она улыбается, показывая ему в своих белоснежных зубах вишенку.

«Надо думать, это его вишенка…» — предположил Сергей.

Она проталкивает ее в рот указательным пальцем, облизывая его, и проводит им по своим губам…

«Она заигрывает!..»

Он не смущается, словно она делает это для него каждый раз. Она улыбается и жует.

Смелость и чувственность, которую пара демонстрировала у барной стойки, казались Сергею возбуждающими, сверхестественно-утонченными. Будоражащими его разум и плоть. Сергей засунул руки в карманы. Отводя взгляд в сторону, подметил, что бармен, едва заметно, тоже наблюдал за парочкой.

«Бездельничает. Заказов нет, что ли?! — Сергей взглянул на часы. Время близилось к утру. — Надо забирать «VIP-клиента», да валить отсюда!»

Вытащив сонного Артура на улицу, Сергей усадил его в стоящее у клуба такси. Сел сам.

— На Плешку, 38… второй подъезд, — сообщил Сергей таксисту адрес Могилевского. Загрузив Артура на заднем сиденье, Сергей заботливо поглядел на него и отвернулся в свое окно, снова вспомнив увиденное в клубе. Эмоциональные переживания и мысли закрутившись в своеобразном водовороте, перетекая из одного в другое.