Убить мажора - [3]

— В нашем обществе месть не принята, — совершенно не смущаясь, сказал Могилевский, на лице которого не дрогнул ни единый мускул. — Не принято говорить о ней открыто… а желание отомстить, стараются подавить… Хотя я таков: решил мстить — действуй, а слабó — забудь! А как поступать в неприятных ситуациях — мстить, или прощать, каждый решает сам. Читал в одном модном журнале, что иногда желание отомстить становится тем стимулирующим фактором, который заставляет людей совершать неплохие, а хорошие, правильные поступки: добиваться успеха, становиться «Тhe best» ом», завоёвывать удачное место под солнцем.

От слов Могилевского Сергею стало не по себе. Сергей вспомнил обстоятельства трагедии, нечаянным свидетелем которой он оказался больше года назад, и теперь никак не мог взять в толк, что должно было произойти с женщиной, которую постигла страшная участь — остаться живой в аварии и наблюдать за тем, как поведет себя правосудие. Та самая «живая», о которых косвенно шла речь, еще до решения суда успела совершить несколько неудачных попыток покончить с собой, и неизвестно, что сделает после… Правосудие не свершилось… Так что, как знать?.. Живет она со своим горем дальше или добивается успеха в стремлении убить себя…

«Несет какой-то бред, — подумал Сергей. — Ни о каком успехе не может быть и речи! — Сергей незаметно сунул руку в карман брюк и нащупал шприц. Осторожно посмотрел на Могилевского. — А что делать, если ты оказался ни с чем в результате чьей-то успешной мести, и кто-то удобно занял твое «теплое» положение под солнцем, в обществе; стал тобой? Стал лучшим, добившись твоего большего, к чему ты стремился или, не дай Бог, конечно, чем ты прежде обладал? Просто какой-то шекспировский вопрос! — задумался Сергей. — Все-таки — нет. Только месть! — решил он. — Месть врагу… месть неприятелю… бритоголовому монстру, с грудой играющих мышц, сбившему тебя с ног в дверях супермаркета; лощеному чиновнику-бюрократу, который за бестолковыми бумажонками, душно пахнущими от разных рук парфюмом, не видит в тебе живого человека! Приятель-морпех говорил: «Это на войне все понятно: смерть врагу — это не крайняя мера — суровый суд для него… месть — это логичный исход, как ответ на его враждебные намерения…» Здесь же враг внутренний… Он не уродлив, и не страшен, он не кровожаден, и не явен. Но, он — бездушен и бессердечен».

Могилевский засыпал, как это обычно бывало, побежденный алкоголем. Пожалуй, перебрать спиртным, являлось его привычной целью при посещении ночных клубов. Но, на самом деле, как выяснил Сергей спустя какое-то время, целей посещения ночных клубов у Артура Могилевского было — три. Первая цель, преследуемая Артуром, была засветиться на публике. Пожалуй, избираемые способы достижения именно этой цели можно было охарактеризовать перефразированным девизом программы «Маргинум», который бесконечное количество раз за эфир выкрикивал ее экспрессивный ведущий Глеб Трезвых: «Разборки. Драки. Расследования». Вторая — закадрить и трахнуть, конечно же, по взаимному согласию какую-нибудь девочку-нимфетку, физически обязательно переросшую возраст набоковской Лолиты и желательно принадлежащую к современным гетерам великосветского общества. Ну и третья — расслабиться алкоголем, повысив стрессоустойчивые свойства организма, при этом пробудив в себе глубоко затаенные способности Спайдермена или, как минимум, Бэтмена. И если в современной стрелковой практике все цели разделялись на: неподвижные и движущиеся, появляющиеся и невидимые. То, все три цели Артура были именно — подвижные. Причем, цель номер два — затащить в постель какую-нибудь неглупую фигуристую малолетку, со способностями куртизанки, практически, всегда была первостепенной задачей — первоочередной целью, которая иной раз скрывалась за внезапно появляющейся и движущейся вперед целью номер один — «засветиться», появляющейся и начинающей движение следом за целью номер три. И хотя, у Артура было кредо, относительно целей номер два и три, говорящее об их категорическом не пересечении друг с другом, это было скорее формальностью. К тому же ни одна из целей, не при каких обстоятельствах не становилась — неподвижной.

Впрочем, что касается женского внимания, Артур вряд ли мог жаловаться. При желании, а чаще уже без него, в его постели гостили напросившиеся старые «знакомки», к которым Артур не испытывал ни животного влечения, ни всеобъемлющей страсти. Что в свою очередь, нельзя было с полной уверенностью сказать о голых гостьях, которых Артур с удивлением и чаще некоторым отвращением обнаруживал по утрам в своей постели. В свете последних событий, Артур напивался до чертиков намеренно, и его многочисленные подружки, так казалось Сергею, начинали прозревать, усматривая истинный смысл его поведения, после чего уже не видели смысла разыгрывать женские страсти вокруг алкотрупа. К тому же, многие были неспособны таскать его на себе. Все чаще и чаще рядом с Артуром оставался Сергей, которому и приходилось лелеять и везти пьяное, смердящее алкоголем тело Могилевского домой. Сергею это нисколько не нравилось, просто он ждал подходящего случая, думая, что для исполнения своего справедливого плана, посещение ночного клуба, и все сопутствующее, что следует за посещением такого заведения — есть благоприятные условия для задуманного. И только поэтому Сергей «нянчился» с Артуром.