Убить генерала - [16]

— Вот в этом месте я должен обернуться, — решительно сообщил прокурор, — и спросить — кто вы?

И получил оригинальное разрешение — собеседник щелкнул клавишей на плафоне, и неяркий свет разогнал темноту в салоне.

Хворостенко обернулся и разглядел черты лица собеседника. Собрал на лбу морщины, вспоминая. Несомненно, он где-то видел этого человека, который едва ли не на голову возвышался над...

Военный прокурор был готов к этому, однако ему захотелось активно подвигать всеми членами своего тела, чтобы сбить ледяную корку. Он узнал личного телохранителя главы государства, хотя видел его всего несколько раз по телевизору. Камера ненадолго застывала на его суровом лице и переключалась на другое. Однако всегда было интересно заострить свое внимание именно на нем, более закрытой персоне, нежели его шеф.

И Хворостенко в одну минуту разобрался, что именно гложет этого человека. Они были похожи в одном. Каждого точило одно-единственное слово: перспектива. Как и Свердлин, работая в охране президента, не видел перспективы, так и прокурор не видел будущего за демаркационной линией своего дома. Он смотрел на личного телохранителя президента и видел в его черных зрачках усталость: ему еще долго ходить в охранниках.

Если подаст в отставку, то получит какое-нибудь теплое место — не более того. Он постоянно видит, как шикуют генералы от политики, бизнеса, видит реальную власть в их руках. «Люди идут во власть для того, чтобы иметь власть над людьми» — с этим спорить невозможно. Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. Тем не менее в положении личного телохранителя президента достичь таких высот можно было лишь на примере его предшественника, генерала Коржакова, который, сделав блестящий ход, прибрал к рукам Тульскую область.

Он хочет поиметь власть, которая пока еще имела его. Но в его сегодняшнем положении искать поддержку среди политиков равносильно панели — тут же поимеют со всех сторон. Сложное положение, когда и хочется, и колется. Но без поддержки ему не выжить уже сейчас — это надо понимать. Сегодня криминальные группировки в сто раз честнее правоохранительных органов, уверенно рассуждал прокурор, успевший поработать и на тех, и на других. Профессиональные силовики уже давно перешли в частные структуры. Порой дело доходит до абсурда. Целый месяц не могли даже напасть на след террористов, устроивших взрыв в Каспийске 9 мая 2002 года. Послали известного профессионала, которого некогда «съел» Рушайло, будучи главой МВД. И этот профессионал отыскал всех, а это два десятка человек, вывел их на чистую воду и отдал под суд[4].

Нельзя сказать, что у Свердлина был беспроигрышный вариант с прокурором как человеком со стороны, но он был единственным, размышлял Хворостенко. Генерал не может взять в компанию кого-то из своего окружения. Поскольку этот кто-то сразу прикинет: лучше взлететь с костей генерала, чем разбиться насмерть вместе с ним. Военный прокурор хорошо это понимал и в своей практике видел подобные случаи стремительных взлетов и неудачных приземлений; иногда приземляться просто не давали.

Оба они понимали друг друга как в меру своей испорченности, так и внутреннего состояния.

Хворостенко смотрел на генерала и не мог не видеть в нем яркую фигуру, которая в его глазах уже начинала посверкивать. Сколько предложений поступит от различных организаций и движений — не счесть.

Да, все так. Но он буквально выезжал на примере своего предшественника, о котором Ельцин писал: «Очень порядочный, умный, сильный и мужественный человек, хотя внешне кажется очень простым. Но за этой простотой — острый ум, отличная и ясная голова». И прокурор в связи с этим вгляделся в собеседника более пристально. Словно действительно пытался разглядеть тот призрачный блеск. И, как показалось, увидел, как тает в нем демаркационная линия.

— Я знаю, у вас остались связи в ОПГ «Южная», которой вы продавали свои услуги адвоката, — продолжил Свердлин после затянувшейся паузы. — Не переходя на личности, вы можете пообещать Захарову поддержку с моей стороны: реорганизация в общественно-политическую структуру. В данном случае у меня под рукой весь спецназ Службы, но я не могу его задействовать по понятным причинам. А без силового ядра и финансовой поддержки в этой тонкой операции нам не обойтись. Кстати, вы готовы на небольшую роль? Дело в том, что ликвидацию Дронова необходимо окрасить в идеологические тона. Другие варианты не работают.

Прокурор все еще находился в легком шоке, однако по опыту он знал, что некий сумбур этой беседы исчезнет, как только начнет подвергаться анализу. И каждое слово обрастет пояснениями, каждая фраза обретет смысл. Так всегда бывает. Для этого и придумана фраза: «Мне надо подумать». Покопаться, найти слабые места, чтобы тут же отыскать их крепкую защиту либо в начале, либо в конце разговора.

— В чем будет заключаться моя роль? — спросил Хворостенко.

— Ничего сложного. Работа по специальности: выступить перед исполнителями с обвинительной речью, не скрывая своего имени, и быть готовым к частым вызовам в прокуратуру и следственные отделы.