Убить футболиста - [25]

Особенно сильно в последнее время его стали угнетать мысли о том, что путей обратно, в полноценное общество, у него практически не осталось. Ситуация в стране складывалась таким образом, что властям не хватало сил и средств обеспечить нормальную жизнь миллионам полноценных россиян и надеяться на то, что у них дойдут руки до бомжей, было в высшей степени наивно. С недавних пор в стране негласно действовал закон «выживает сильнейший», и даже на самом дне общества место под солнцем приходилось отвоевывать силой. Бомжи вели настоящие войны друг с другом за каждый отхожий промысел — будь то сбор пустых бутылок, продажа старого барахла или цветного металла.

Последний промысел Харин открыл для себя совсем недавно. Месяц назад он познакомился на чердаке одного из домов возле трех вокзалов с бомжем по кличке Лабух. Их взаимная симпатия друг к другу началась вроде бы с пустяка. В день их знакомства Харин первым облюбовал себе тот чердак и, готовясь к ночевке, собрал в подъезде все тряпки и коврики, лежавшие возле дверей. Лабуху ковриков не досталось, и он собирался заночевать на рваных газетах. И тогда Харин пожалел своего собрата по несчастью и выделил ему «с барского плеча» целых три коврика. Этот благородный жест произвел на Лабуха сильное впечатление. Он так расчувствовался, что предложил Харину участвовать в совместном бизнесе — воровать по ночам на железной дороге медный контактный провод. Для несведущих стоит пояснить.

С тех пор как в 1992 году государство отменило свою монополию на вывоз за рубеж цветных металлов, в России как грибы после дождя стали расти частные фирмы (в одной Москве их появилось около двухсот), которые скупали у людей цветной лом. Первыми, кто почувствовал выгоду от этого, были именно бомжи, которые бросились искать этот самый лом везде, где только можно: на свалках, железных дорогах, кладбищах (на последних мародеры-бомжи воровали бронзовые таблички с надгробий, алюминиевые наконечники с оград и даже отдельные детали с памятников).

Лабух до этого всего один раз участвовал в подобного рода операции, да и то в качестве сторожа — стоял на шухере в то время, пока трое других бомжей срезали медные перемычки возле железнодорожных светофоров. Несмотря на то что компаньоны поделились с ним награбленным, однако доля Лабуха оказалась самой минимальной. Естественно, ему это не понравилось, и он стал вынашивать планы заняться этим делом самостоятельно. Все необходимые инструменты для этого у него уже были, оставалось только найти надежного помощника. И тут судьба свела его на чердаке с Хариным.

Однако, прежде чем уговорить того участвовать в «походе за ломом», Лабуху пришлось изрядно попотеть. Харин справедливо считал, что подобный промысел весьма опасен по нескольким причинам: во-первых, из-за него может случиться авария на железной дороге, и во-вторых, если их поймают менты, то надолго упекут за решетку. Но Лабух не зря в былые годы подрабатывал лектором в обществе «Знание» — в конце концов ему удалось убедить Харина в том, что «тырить медные перемычки не самое страшное преступление в наши дни». А что касается аварий — то сколько бомжи ни курочат железнодорожные полотна, однако ни одной серьезной аварии за это время так и не произошло. Значит, все разговоры об этом — туфта.

Короче, посопротивлявшись немного, Харин в конце концов согласился. Откладывать в долгий ящик эту акцию не стали — уже на следующую ночь приятели отправились на железнодорожные пути Ярославского направления и под покровом темноты раскурочили на шпалах несколько десятков медных перемычек, по которым ток подается на рельсы. Утром следующего дня они отнесли их в пункт приема цветного металла и заработали первые деньги. В течение трех дней компаньоны весело их пропивали в одном из заброшенных домов на Ордынке.

Дружба Харина с Лабухом продолжалась чуть больше двух недель и расстроилась все из-за того же пустяка. После очередной успешной операции на железке, когда в течение двух ночей они стырили в трех разных местах несколько десятков килограммов медного провода, Лабух внезапно покатил бочку на Харина — ему показалось, что его доля в награбленном больше, чем у приятеля. Поэтому если до этого они делили металл поровну, то теперь Лабух стал требовать себе чуть ли не восемьдесят процентов. Стерпеть подобного выпада Харин не смог и тут же накостылял своему компаньону по шее. На этом их недолгий союз распался. Униженный и оскорбленный, Лабух вынужден был спешно уносить ноги, при этом в двух рваных сумках он сумел забрать с собой лишь малую долю наворованного. Именно этот оставшийся медный провод Харин на следующий день и отвез на самодельной тележке в пункт приема.

Гремя тележкой, Харин не спеша шел по переулку, направляясь в сторону Таганки. Все его мысли были заняты тем, на сколько ему хватит тех денег, которые мирно покоились в правом кармане замызганных грязью брюк. Щенячья радость, охватившая его в пункте приема после получения денег, теперь сменилась холодным расчетом и ясным осознанием того, что купить на них все, что ему бы хотелось, не удастся. Значит, придется выбирать. Вот этим выбором Харин и занимался, продолжая свой пеший путь к Таганке.