Убить ее! - [3]

Нонна сунула бумажку в карман.

- Можешь притащить его сюда, если хочешь. А можешь и отпустить на все четыре стороны. Это тебе решать.

Нонна едва успела проглотить уже готовое сорваться с языка ругательство. Но ей пришлось напомнить себе, что ничто бы не могло больше порадовать Акифа, чем возможность всласть поиздеваться над забывшимся подчиненным. Только что бы выиграла сама Нонна, разругавшись с первым замом?.. Да ничего! А кроме того, как ни ничтожно то жалованье, которое она приносит домой, однако, что ни говори, оно позволяет существовать им обоим - ей и Альберту.

Она ехала вдоль двойного ряда домиков, вытянувшихся в длинную шеренгу за пределами острова, а в груди ее все еще не утихал гнев.

Надо было остаться в академии, в архиве, спец. библиотеке - тоскливо думала Нонна, или попытать счастья на нефтепромыслах. А теперь что она знает? Да ничего, кроме того, что требуется каждому стражу порядка. Впрочем, даже в полицейской академии она занималась почти тем же самым, если, конечно, не считать короткого периода, когда их перебросили в Карабах.

А потом, по какой-то злой иронии судьбы, она стал заместителем начальника. Когда они с Альбертом поженились, а было это в Подмосковье, ей бы и в голову не пришло, что наступит время, когда она станет работать как вол. Судя по письмам, которые приходили от Семена Рохмана, и договору об аренде скважины, который она подписала, Нонна имела все основания надеяться, что вскоре станет купаться в золоте. Или, по крайней мере, будет весьма и весьма богата.

Поэтому-то Альберт и согласился стать ее мужем.

Глава 2

Но по мере того как остров оставался все дальше позади, гнев Нонны понемногу стихал. Чистый воздух приятно холодил лицо. Грязь, тянувшаяся по обеим сторонам вдоль дороги, где были дренажные канавы, казалась не правдоподобно жирной. Между деревьями величаво расхаживали вороны. Весело щебетали птицы. И на душе у Нонны посветлело.

Даже если жизнь и обошлась с ней не так, как она надеялась, стоило только вырваться из Артема, оставив позади себя смрад сырой нефти, смешивавшийся с удушливыми ароматами жареной рыбы и прогорклого пива, пузатых рыбаков и вечного ветра, и она могла снова наслаждаться неповторимой красотой Апшерона и его бухт.

И вдруг у светофора она привычно остановилась, рядом с ней тут же притормозил грузовичок, Нонна машинально глянула в окно на водителя стоящей рядом машины, а тот повернул голову и тоже взглянул на нее. И тут - о, ужас! Нонна увидела его жуткое белое лицо с красным набалдашником на носу. Это был клоун. Но что он тут делает?! Ее просто затрясло.

Нонна в ужасе взвизгнула и кинулась запирать двери своего "Опеля".

Водитель в том грузовике был клоуном.

Она поняла, что это чрезвычайно иррационально, но в данный момент клоун ее испугал.

Нонна рванулась с места, завернула за бугор, так просидела в машине минут пять.

Потом, выехав на дорогу, поехала дальше. Клоуна с грузовиком уже не было.

"Странно, что за клоунофобия у меня?" - подумала Нонна.

Она слышала, что клоунов во многих странах мира ненавидят, даже считают, что их появлению виновны.... пришельцами. Тьфу ты....о чем это я.

Нонна ехала дальше. Мысли полицейского возвращались к ней.

Она с интересом наблюдала за просторами, отметила про себя, что Рафа Цыбин, судя по всему, снова вернулся. Впрочем, так бывало уже не раз. Его трейлер и безвкусно размалеванный фургон были припаркованы на небольшой лужайке возле исхлестанной ветрами и хранившей еще следы пожара стены, которая некогда была частью хозяйского дома на плантации Цыбина.

Он почувствовал смутную жалость к Цыбину. Вечный бродяга, этот старик натерпелся в жизни ничуть не меньше, чем он сам. Цыбин принадлежал к одной из двух самых старинных семей в округе. Он был наполовину еврей, наполовину русский, они появились в здешних местах лет за пятьдесят до знаменитого нефтяного бума.

Потом все национализировалось, пришла советская власть.

Но казалось, что тот кусок земли, которым они владели, состоял из одной лишь грязи, посему даже государство никак не обращало внимания на этот кусок земли.

По меньшей мере на три км вокруг острова Артема он был чуть ли не единственным, в котором не нашли ни капли нефти.

Похоже, подумала Нонна, старик Рафа только что приехал. С помощью рыжеволосой девчушки, одетой в белую юбку и жакет, он как раз пытался отцепить фургон от трейлера.

Нонна слишком быстро миновала желто - зеленую лужайку, чтобы отчетливо разглядеть лицо девушки. Все, что ей удалось заметить, - это то, что она еще очень молода. Ей показалось, что это уже другая, не та, с кем Цыбин жил здесь в свой прошлый приезд. Теперь, когда годы неумолимо брали свое, Рафа Цыбин менял своих женщин с такой же скоростью, с какой иные меняют носки. И с каждым разом облюбованные им девушки были все моложе и моложе.

Чем больше Нонна удалялась от острова, тем более дикими выглядели места, которые она проезжала. Дорога постепенно сузилась и вскоре превратилась в изрытую колеями тропинку, петлявшую между деревьями. Воздух стал настолько чистым, что Нонна ясно чувствовала запах дыма из кухни и аромат того самого пойла, что варил Боря Абоев, еще за километр до его забегаловки, где, собственно, и находился перегонный аппарат. Прошел уже год, как его никто не трогал, и Абоеву даже не приходило в голову соблюдать хотя бы элементарную осторожность.