Убить Барби - [11]

Раздеться она не посмела бы, потому что ее соски и волосы на лобке даже при тусклом свете смотрелись бы слишком реально.

Барби попятилась. Потом подхватила маску и вытянула ее перед собой, словно защищаясь:

– О чем это ты? Она была здесь? Они нас убьют? Так это правда? И они умеют нас различать? – Барби была на краю паники, готовая вновь разрыдаться.

– Нет-нет. Думаю, тут побывала полиция…

Но ее слова запоздали. Барби уже приоткрыла дверь:

– Она – это ты! Что ты сделала с… Нет! Не прикасайся ко мне!

Барби сунула руку в охапку одежды, которую прижимала к груди. Бах на мгновение замерла, ожидая увидеть нож. Воспользовавшись этой паузой, барби быстро выскользнула в коридор и захлопнула за собой дверь.

Когда Анна-Луиза выглянула из комнаты, женщина уже исчезла.

***

Бах постоянно напоминала себе, что она здесь не для того, чтобы отыскать других потенциальных жертв – а ее гостья наверняка одна из них, – а чтобы поймать убийцу.

Приходившая к ней барби была извращенкой – исходя из единственного определения этого порока, имеющего смысл среди стандартистов. И она, и наверняка другие убитые барби изобрели себе фетиш – индивидуальность. Когда Бах это поняла, то ее первой мыслью стало удивление – почему они попросту не покинули общину и не стали вести себя так, как им хочется? Но почему тогда христианин ищет проститутку? Ради вкуса греха. А в большом мире то, чем занимались эти барби, практически никого не волновало. Здесь же это считалось наихудшим, а потому и самым сладким грехом.

Дверь снова распахнулась. Вошла женщина. Растрепанная, она тяжело дышала.

– Мы вернулись, – сказала она. – И мы очень сожалеем, что поддались панике. Сможете ли вы простить нас?

Она направилась к Анне-Луизе, разведя руки. Выглядела она настолько уязвимой и жалкой, что Бах очень удивилась, получив удар кулаком в скулу.

Удар отшвырнул ее к стене. Через секунду она уже лежала на полу. Колени женщины упирались ей в грудь, а нечто острое и холодное касалось горла. Бах очень осторожно сглотнула и промолчала. Горло невыносимо чесалось.

– Она мертва, – сказала барби. – И ты следующая, – Но в выражении ее лица появилось нечто такое, чего Бах не поняла. Барби протерла глаза и прищурилась, вглядываясь в нее.

– Послушайте, я не та, за кого вы меня принимаете. И если вы меня убьете, то навлечете на своих сестер гораздо больше проблем, чем сможете вообразить.

Барби помедлила, потом грубо засунула руку ей в промежность. Ее глаза распахнулись, когда она нащупала гениталии, однако нож не шелохнулся. Бах поняла, что говорить ей следует быстро, и главное, не ошибиться.

– Теперь вы знаете, кто я. – Ответа Бах не дождалась. – Политическое давление нарастает. Вся ваша колония может быть уничтожена, если вас сочтут угрозой для остальных.

– Если этого не избежать, то мы смиримся, – ответила барби. – Чистота важнее всего. Если мы и умрем, то умрем чистыми. Богохульники должны быть убиты.

– Меня это больше не волнует, – заявила Бах и наконец-то заметила в глазах барби намек на интерес. – У меня тоже есть принципы. Возможно, я не отношусь к ним столь же фанатично, как вы к своим. Но они для меня важны. И один из моих принципов гласит: виновный должен предстать перед правосудием.

– У вас есть виновный. Судите ее. Казните. Она возражать не станет.

– Виновна не она. А вы.

– Так арестуйте меня, – улыбнулась женщина.

– Я не могу вас арестовать, и это очевидно. Даже если вы меня не убьете, то, стоит вам выйти в коридор, и я уже не смогу вас найти. Поэтому я завершаю расследование. Кончился отведенный срок. А это был мой последний шанс. Похоже, у меня ничего не вышло.

– Вряд ли у вас что-либо вышло, даже если бы хватило времени. Но зачем нам оставлять вас в живых?

– Потому что мы можем помочь друг другу. – Давление на горло слегка ослабло, и Бах ухитрилась сглотнуть. – Вы не хотите меня убивать, потому что это может погубить вашу общину. А я… мне нужно выйти из этой ситуации, сохранив хоть немного самоуважения. И я готова принять ваше определение морали, я позволю вам вершить собственный закон. Возможно, вы даже правы. И вы действительно одно существо. Но я не могу допустить, чтобы ту женщину судили, потому что я знаю – она никого не убивала.

Нож больше не касался ее шеи, но барби держала его так, что могла вонзить в горло при малейшем движении жертвы.

– А если мы сохраним вам жизнь? Как вы выберетесь из такой ситуации? И как освободите пленницу?

– Вы лишь скажите, где найти тело женщины, которую только что убили. А об остальном я позабочусь.

***

Полицейская бригада и медики уехали, и Энитаун снова начал успокаиваться. Бах сидела на кровати рядом с Вейлом, ощущая себя вымотанной до предела. Сколько времени она уже не спала?

– Честно признаюсь, я очень сомневался, что эта уловка сработает, – признался Вейл. – Выходит, ошибся.

Бах вздохнула.

– Я хотела взять ее живой, Джорге. И полагала, что смогу. Но когда она набросилась на меня с ножом… – Она помолчала, предоставляя ему возможность мысленно завершить фразу и не осмеливаясь лгать. Следователю она только что солгала. Из ее рассказа выходило, что она отобрала у нападавшей нож и попыталась одолеть ее, но в конце концов оказалась вынуждена ее убить. К счастью, после удара головой о стену она заработала весьма убедительную шишку и теперь могла сослаться на то, что потеряла сознание. Иначе кто-нибудь мог задуматься, почему она так долго не вызывала полицию и скорую. Когда они прибыли, барби была уже час как мертва.