Убейте льва - [43]

— Ура Бестиунхитрану! — кричит одураченный люд, видя, как его идол сплевывает перья и отирает окровавленные губы тыльной стороной ладони.

— Где ты был? — из постели спрашивает Эсперанса мужа, входящего в комнату.

— Не спрашивай меня, — говорит Простофейра очень решительно. — Все равно я тебе ничего не скажу.

Он подходит к кровати, одним рывком сдергивает простыню и видит свою жену, обнаженную и трепетную; она закрывает глаза и ноет:

— Почему ты меня обижаешь?

В полной темноте Простофейра и Эсперанса глядят в потолок и ничего не видят.

— Гальванасо уже ушел, — замечает Эсперанса и через некоторое время добавляет: — За ним приходили из управления. — Она опять на минуту смолкает. — Там кого-то поймали и будут допрашивать.

Простофейра, не мигая, продолжает глядеть в потолочную темень. Эсперанса зевает, поворачивается спиной к мужу и засыпает. Простофейра повторяет про себя: «Как вы можете думать, Инженер? Как вы можете думать, что я на вас донесу?»

Глава XXVI. Не знают, что делать

Куснирас ложится на спину на своем жестком, шуршащем ложе и вперяет глаза в узоры, которые на хлипкой стенке рисует полная луна.

Снаружи воют собаки.

Внутри жужжат мошки.

Куснираса бросает в жар. Он видит, как из щели выбегает крыса, пересекает комнату, шмыгает в другую щель, а собака, ее преследующая, остается с носом. Куснираса томит жажда. Он встает и ощупью, с трудом находит кувшин, который Простофейра наполнил водой. Берет сосуд обеими руками и с жадностью пьет. Его губы щекочет какое-то насекомое, он уверен, что это таракан. Ощущает, как к горлу подступает рвота. Наконец успокаивается, возвращается и снова укладывается на скамью, кряхтя и охая, как тяжко больной. Он, Куснирас, чуть было не проглотил таракана! Лежит и не может заснуть.

Проходит целый век. Вдруг его настораживает странный шум, он приподнимается. За стеной хибарки кто-то тяжело топает. Через щели между жердями различается чей-то устрашающий силуэт. Слышен храп доисторического чудовища. Стенку сотрясают резкие удары, домик дрожит и вот-вот рухнет. Куснирас в страхе вскакивает и выхватывает пистолет. Зверь храпит и хрюкает. Куснирас улыбается. Это свинья чешет бок об угол хибарки. Куснирас, переводя дух, снова ложится, и, хотя дом ходит ходуном по воле свиньи, он погружается в сон, полный кошмаров.

Куснирас открывает глаза. Комнатушка преобразилась. Через отверстия в стенах сочится свет. Посвежело. Мошки исчезли. Снаружи доносятся неясные звуки. Куснирас встает, идет к стенке, выглядывает в большую щель и видит, как огромная свинья удирает от своего потомства, а поросята на бегу стараются достать соски. Тощие куры гуляют, чинно переставляя ноги и нервно вертя головой во все стороны, словно предчувствуя самое худшее.

Из соседней хижины выходит исхудалая и нечесаная негритянка в драном платье, бросает на землю горсть маисовых зерен и приговаривает:

— Цып-цып-цып…

Свинья и куры бросаются к зернам и уничтожают их наперегонки. Негритянка идет к углу загородки, поднимает юбку и садится на корточки.

В эту минуту Куснирас замечает, как молодой костлявый пес, навострив уши и помахивая хвостом, смотрит на него блестящими глазами.

Простофейра с таинственным видом открывает комод, вынимает оттуда свои лучшие брюки, свою лучшую нижнюю рубашку, а также белую рубашку в бежевую полоску, ранее принадлежавшую дону Карлосику. Сует все три веши в портфель, подходит к туалетному столику и, немного подумав, забирает бритву и обмылок. Грустно глядит на мокрое и мятое полотенце, брошенное Эсперансой на стул, и закрывает портфель.

Известие, опубликованное «Всем светом», превзошло по сенсационности прочие сенсации года. Померкло даже сообщение о том, что «умеренные пытались взорвать Дворец». Один убитый, один раненый, один бежавший, два разбитых автомобиля, выпотрошенный японский посол и подожженный аэроплан.

Дона Карлосика чуть удар не хватил во время завтрака, он едва не подавился шоколадом.

— А я-то представил Пепе президенту! А ты-то пригласила его на прием! А мы-то оба взяли его на воскресную охоту! Нам не поздоровится, Ангела! Как этот сумасшедший не сообразил, что своими дикими выходками он нас первыми под удар ставит?

Ангела молчит. Она не может оторвать глаз от второго заголовка: «Вся полиция в поисках беглеца».

Как только Эскотинес узнал, что Пако Придурэхо ранен и схвачен полицией, он тут же уехал в свою усадьбу.

«Ему быстро развяжут язык, — думал он, — и придется сполна уплатить по счету».

Более смекалистый Банкаррентос отправился просить убежища в английском посольстве, прихватив с собой две смены белья и аккредитив без малого на миллион.

— Если выбирать из двух зол, — сказал он сэру Джону по-английски, — я предпочитаю отплыть с «Наваррой», как только она прибудет.

Убивон, прочитавший новости в кафе «Под парами», нанял экипаж и отправился к Ангеле, думая про себя:

«Это — конец! Если меня отсюда вытурят, куда мне деваться?»

Дома он Ангелу не застал. Она уехала в Агромаду, надеясь встретить там Куснираса, но получила от управляющего малоутешительный ответ: «Приглашенные не приехали».

Полная отчаяния, она снова села в экипаж и вернулась в Пуэрто-Алегре. Заехала к Убивону, но его не застала, ибо он все еще разыскивал ее. В Пончиканском банке ей сказали, что Банкаррентос уехал по срочным делам. Эскотинеса нечего было и пытаться искать. Наконец после полудня она встретилась с Убивоном.