Уберечь любовь - [32]

Клод выпрямился и заговорил вдруг холодно и сухо:

— Вам, женщинам, иногда трудно объяснить очевидные вещи. Вы верите только своим эмоциям. Он тогда работал на износ, пытаясь найти силы, чтобы жить вдали от любимой женщины, а она его бросила без объяснений. Неужели ты не понимаешь? Ни одной строчки. Для него рухнул мир. Он свалился с первым инфарктом. Несколько месяцев его вытаскивали с того света. Потом, когда он пришел в себя и мог начать активно действовать, он опять написал ей письмо, все объяснил… Но письмо осталось без ответа.

— А если с ней что-нибудь случилось? Разве это так уж невозможно?

— Возможно. Поэтому он стал искать. Все его письма возвращались нераспечатанными с пометкой «адресат выбыл». Твоя мать куда-то переехала, не оставив на почте своего нового адреса. Она исчезла, и не было никаких следов.

— Надо было ехать в Америку, искать семью…

— Он так и сделал. Но, когда нашел, твоя мать была уже замужем. Понимаешь, она сделала выбор. Он не стал мешать ей создавать семью. Он думал, что она полюбила. К тому же он чувствовал, что очень виноват перед ней. Ведь из-за его нерешительности она уехала.

— Он должен был поговорить с ней.

— Зачем? Чтобы снова доставить ей боль? Он знал, что у нее есть дочь, что она назвала ее Эмили. Именно это имя они выбрали когда-то вместе…

Эмили сокрушенно качала головой. Она не могла понять, как люди, так любившие друг друга, могли позволить судьбе их развести. Нет, она бы никогда… Господи, ну что я могу сделать? Выйти замуж за собственного брата? Вот тебе и судьба. Но никто другой мне не нужен.

Клод между тем продолжал грустное повествование:

— Отец написал ей в последний раз и послал ключ от банковской ячейки, в которой лежали фотографии и дарственная на виллу «Дезире».

— Я знаю, — тихо проговорила Эмили.

Клод наконец отошел от двери. Самое трудное было уже сказано. Он взял стул, подвинул его к кровати и сел рядом с Эмили. Ему хотелось видеть ее лицо. Ему хотелось гладить ее руки, утешать поцелуями, вытирать ей слезы, но что он мог поделать?

— Ты не представляешь, как мне было трудно сказать отцу, что мечта всей его жизни умерла. А именно мне пришлось сообщить ему это. Старый больной человек потерял в этой жизни последнюю надежду. — Клод выглядел постаревшим и осунувшимся.

— И что он сказал? — мягко спросила Эмили.

— Сначала ничего. Потом сказал, что в глубине души всегда знал, что больше он ее никогда не увидит. Но судьба послала ему тебя. И это его единственная радость.

Эмили грустно покачала головой.

— Знаешь, — задумчиво сказала она, — мама никогда не произносила его имени, даже в самые тяжелые минуты. Я и ключ-то нашла совершенно случайно. Только связка засушенных тропических фруктов всегда висела у нас в гостиной. Никто никогда не видел таких и не знал, как они называются. Я увидела их здесь на вилле. Увидела, как они растут на деревьях.

— Плоды дерева джак?

— Да. Плоды из сада, в котором она никогда не была.

— Думаю, они их собирали вместе у озера и решали, что именно здесь будет их дом.

Клод и Эмили замолчали, каждый видел перед глазами свою историю. Клод — измученного ожиданием отца, у которого ему пришлось отобрать надежду. А Эмили — свою отчаянно веселую мать, которая никогда никого не упрекнула в своей неудавшейся жизни.

Клод взглянул на Эмили. Она была так беззащитна и одинока. Он мог бы быть ей хорошим мужем, но быть ей хорошим братом…

— Думаю, — медленно проговорил он, — твоя мать тоже не до конца верила, что их мечты были напрасны.

— Но они оба сделали так, что нашим надеждам не суждено было сбыться… Не могу им это простить. Мама могла бы рассказать мне. Тогда все было бы по-другому. Я бы ни за что не влюбилась в тебя.

— Но ведь ты знала, что отец подарил ей «Дезире»? Могла бы подумать… — заворчал Клод. — Почему ты мне ничего не сказала?

— Я как раз собиралась… В то утро, когда мы с тобой так и не встретились. Я представляла, как покажу документы на виллу, а потом порву их на твоих глазах. Чтобы ты не сомневался, что мне нужен только ты, а не твоя вилла. — Эмили застонала от ярости. — Господи! За что нам это?! Романтические бредни!.. Все так ужасно. — Немного успокоившись, она спросила: — Клод, а ты никогда не догадывался, кто я?

— А я должен был догадаться? Да я понятия не имел, что ты вообще существуешь. Отец всегда приходил в ярость, стоило мне только упомянуть об озере Надин и вилле. Да он не то что имени твоей матери не произносил, он даже про Америку никогда не говорил. А мать ее иначе чем «заграничная шлюха» не называла. Прости меня…

— Это же не ты говорил, — усмехнулась Эмили.

— В тот вечер, когда я прилетел в санаторий, он вынужден был мне все рассказать. Телефонный звонок, конечно, встревожил его. Отец понимал, что наши отношения нужно срочно прекратить, а для этого был только один способ — рассказать мне всю правду.

— Она должна была сказать мне, — стояла на своем Эмили. — Почему она мне ничего не сказала?

— Наверное, по той же причине, по которой молчал отец. Они оба хотели унести в могилу свою тайну. У тебя своя жизнь. Мать не хотела, чтобы тебя преследовали призраки. К тому же она не знала, что сейчас происходит с ее возлюбленным. Ей хотелось, чтобы ты не чувствовала себя обделенной. Хотела, чтобы ты считала, что выросла в счастливой семье, где родители по-настоящему любили друг друга.