Уберечь любовь - [31]

Эмили слушала, затаив дыхание. Никогда жизнь ее матери не была от нее так близко. Она хотела знать все. И даже понимая, что это не совсем прилично, она с упоением ловила каждое слово.

Клод прислонился к дверному косяку и продолжал говорить:

— Моя мать кричала, что он строит «Дезире» для какой-то шлюхи. Помню, как она издевалась над ним, когда вилла год за годом оставалась пустой. Как она смеялась над ним, над его мечтами, что когда-нибудь женщина, которую он так отчаянно любил, вернется к нему.

Клоду все это было тяжело говорить. Он жалел мать, которая за всю жизнь так и не узнала вкус настоящей любви. Она ненавидела отца еще больше именно за это, за то, что ему повезло. Мальчик жалел мать, но тянулся к отцу и любил его. Так все детство он разрывался между родителями.

Эмили слушала, затаив дыхание. Тайна, ради которой она приехала на остров, постепенно приоткрывалась, но понять всю последовательность событий она не могла. Что-то не связывалось.

— Но ведь моя мать была счастлива, — удивленно сказала она. — Они с отцом любили друг друга. Тот человек, чье имя вписано в мое свидетельство о рождении, любил меня, заботился обо мне. Разве он вел бы себя так с чужим ребенком?

— Наверное, он был очень хорошим человеком и очень любил твою мать. Мне кажется, она была из тех женщин, которые творят вокруг себя любовь.

У Эмили перехватило горло.

— Да, — кивнула она, — это правда. Мы были очень счастливой семьей. Нам завидовали. Или мне просто казалось? Но ведь мама не смогла пережить смерть отца. Разве это не показатель? Она действительно любила его.

— А мы не были счастливой семьей. И я это знал всегда.

Эмили стало жалко этого взрослого сильного мужчину, которого до сих пор мучают детские переживания. Она осторожно спросила:

— Если твой отец так любил мою мать, почему он не оформил развод и не женился на ней? Тогда хоть кто-то был бы счастлив. Может быть, и твоя мать встретила бы свою любовь.

— Он пытался, — вздохнул Клод, — но моя мать… Иногда мне кажется, что она никого не любила и что это ей было не очень нужно. Она совершенно не дорожила отношениями с отцом. Любящая женщина вела бы себя по-другому. Но она крепко держалась за свой социальный статус, за деньги, за имя жены Горгульи. Она обожала благотворительность, жить не могла без своего салона. Скорее всего, это был способ сублимации. Она посещала все светские вечеринки, пока здоровье позволяло…

Эмили не прерывала Клода, понимая, что ему необходимо выговориться. Он столько лет молчал. И эта откровенность говорила ей больше, чем все слова любви.

— Бог мой, — продолжал Клод, — даже свою болезнь она использовала как оружие. Я понимал это, даже когда был совсем маленьким… Развод означал для нее потерю положения в обществе. Она боялась этого больше всего. Как только отец пытался с ней поговорить, она тут же впадала в истерику. Щитовидная железа иногда выделывает с людьми странные вещи. Мало кому удается преодолеть этот недуг и не сделаться невменяемым. А попытки самоубийства в данном случае — одно из проявлений болезни. Мать всегда пользовалась этим. Когда что-нибудь было не по ней, она кричала, что покончит с собой. Однажды она действительно пыталась это сделать. Отец присутствовал при этом и считал, что не вправе искушать больную.

— Но ведь любую болезнь можно вылечить? У твоего отца были для этого средства.

— Средства нужны тогда, когда больной хочет вылечиться. Я же говорю, что она использовала заболевание как щит. Она точно знала, когда разыграть очередную комедию.

— Но это же нечестно! — воскликнула Эмили. Она поняла, в какую западню попали двое влюбленных.

— На войне все средства хороши, — грустно улыбнулся Клод. — Ситуация казалась безвыходной. Отец любил твою мать и считал, что все когда-нибудь разрешится само собой. Как все мужчины, он думал, что женщины терпеливы. Твоя мать согласна была жить с ним в гражданском браке. Однако боялась, что разрушает его жизнь. Она, как я понимаю, была не из тех, кто может своими руками сделать больно любимому человеку.

— Конечно, — всхлипнула Эмили. — Знаешь, она даже не разбудила меня, когда умирала. Дала мне поспать. Бедная мама!

— Кроме того, она боялась, что ее присутствие может спровоцировать мою мать на попытку самоубийства. В общем, она сделала решительный шаг — уехала в Америку, предварительно взяв слово с отца, что он ни в коем случае не последует за ней.

— Она уехала, не сказав ему, что ждет ребенка? Или это он позволил ей уехать?

— Нет, Эми. Ни он, ни она тогда еще не знали, что у них будет ребенок, — объяснил Клод. — Он не собирался оставлять ее. Он продолжал строить виллу «Дезире», надеясь, что когда-нибудь они будут вместе. Но нарушить данное ей обещание он не мог. Они переписывались. — Клод снова замолчал. Он долго собирался с силами, потом продолжил: — Когда она написала ему, что у них будет ребенок, плод их любви, он был счастлив. Он тут же послал ей письмо, уговаривая вернуться, выслал ей билет и деньги на дорогу… Но она все вернула без объяснений. И больше никогда ему не писала.

Эмили задохнулась от возмущения:

— И он так легко смирился с этим, не бросился ее искать?