Убегающий мир - [2]
Почки сосны. Подогрел отвар, выпил. Мокрое белье на веревке. Поздняя ночь. Неосторожное движение. Мокрые колготки обнимают шею. Цепляются за нее до последнего. Выпиваю отвар, кашляю.
Сажусь на кровать, опуская по привычно голову. Телевизор, стремянка, комп… Я их столько раз видел. Разве что стремянка… Ее занесли недавно. До этого стояла на балконе. С одной стороны лесенки, с другой стороны их нет. Вот они равные возможности, ведущие наверх. Ее архитекторы держали в уме картину мира, создавая ее. Протираю слипающиеся глаза. Инстинктивно ищу ногой тапочки. Найдя только один, сижу дальше.
Кусок красного раскаленного перца, два ломтика хлеба (желательно ржаного), колбаса, полукопченая комната, освещенная телевизором, на котором футбольный матч или какой-нибудь фильм (и то, и другое желательно итальянское), кровать, на которой я полулежа, – ничто так не настраивает на творческий лад. Вместо бутербродов возможны семечки или чипсы. Семечки хороши, от быстрого движения челюстей работает мысль. Упаковка семечек напоминает мой текст. Черт, как же хочется семечек. Так же, как однажды ночью курить. Я тогда пил пиво, а сигарет не было. У меня есть такая особенность – курить, только когда я пью. Пришлось одеться и идти ночью на поиски.
Как хорошо вернуться к себе – лечь в согретую и измятую постель. Закутаться, заснуть снова… Забыть о внезапном звонке, разбудившем внезапно, опустившем на холодный пол, выгнавшем в холодный коридор, в осеннюю панельную сырость… Закутаться с головой, заснуть. Наверно, ошиблись адресом. Какие-то незнакомые люди, незнакомые просьбы, незнакомые требования. По-любому ошиблись дверью.
Лег на постель, включил казахфильм, начал писать SMS. Я бы тебя хотел, если бы был жив. Ты мне нужна, но я мертв. Ты мне нужна? Казахфильм. Кардиограмма, как-то так. Автобус, один в поле. Моего прошлого нет. Осталось два-три пятна. Жирных, маслянистых, о чем-то постыдном. Исчезнут они – ничего не останется. Только гладь воды. Немного морщащаяся, будто ей тоже чего-то стыдно. Полупустой автобус, прячущийся в ночи. В темных кустах ночи. Ночь, стирающая границы между небом и землей. Каких годов фильм? Как будто бы девяностых, никак не двухтысячные. Разве плохо никогда не жить? Темным вековым значениям. Полутемные коридоры зрачков с поблескивающими огоньками, ведущие вниз. В мрачные подземелья, пропитанные тайнами и историей. Зайти в них легко, выбраться из них – невозможно.
Зимний день, летняя ночь. Вынашивая дожди, плывут облака.
И сад еще не цвел, а я плоды срываю.
Аль Маарри
Проснулся с мыслью о надувной лодке, о прошлом, свернутом на антресолях. Ночью я его надул, оно все увеличивалось и увеличивалось, пока я не сел в него и поплыл. Первые метры прошли прекрасно. Берег уступал воде. Исчезал, в то время как в лодке появилась течь. Приходилось и плыть, и черпать одновременно воду.
Красный ковер на стене, серый ковер у кровати. Кровать, одеяло, я. Утро, не более света из окна. Что сегодня, день? – не имеет значения. Вчера пили пиво, смотрели футбол. У Виктора Друга Человечества, футбол. Россия – Уэльс, 3:1. Шли по улицам, заходили в кафе. “Россия, вперед!” – пролетали машины. “Мальчики, подождите”. Две девчонки. Колыхая животами, сели в кустах. “Мы сейчас”, – зажурчали чуть позже. На бордюрах стояли бутылки, допитые или не. Поддевая ногой в ожидании звона, шли вперед, и улицы, отступая без боя, заманивали нас все дальше и дальше… Теперь же болела голова. Я достал телефон. Открыл sms, залез во входящие. “Мы тоже умрем”, “я в толчке был, ничего не видел”, пошли сообщения. С неумолимой скоростью приближаясь к сегодняшним дням, повисая над ними, над обрывом…
Выглянул в небо, пробежал по нему глазами. Ничего нет, закурил, затянулся. Выпустил легкий дым облаков. Не для новизны сравнения, а так, ради легкости. Что можно почерпнуть из неба. Я очищающая гроза, когда я – никого нет, люди разбегаются, звери разбегаются, молнии, да и только. Неделю-другую духота, сколько можно. С первыми ударами грома все меняется. Люди разбегаются, но они рады. Они счастливы, хоть и разбегаются. Во время дождя хорошо заниматься любовью. Где-нибудь на Сазанке. Посреди деревьев, у Волги.
– Так и можно повесить на дверях “депрессия” и график ее работы, – шутил Толя. – Ну все, шолом, – вешал трубку.
Жизнь человеческая, ты воздушный шар. Ты вся для полета, раздуваясь все больше и больше, ты зовешь в полет. Чем ты больше, тем вероятней прокол. Шарик в руках ребенка, на привязи. Или ты улетишь в свой короткий полет, или будешь валяться в углу, сдувшимся и пустым. Разноцветные шарики, мы рождены для праздника.
Старые фильмы, сказки из детства. Детство и Союз сошлись. Союз эпохи детства. Старость – это уже мост, который почти дотянулся до другого берега. Но им не пользуются. Ждут открытия. Но, достроенный, мост уничтожается с того берега. Или предстает невидимым. Надо рискнуть, поймать тот момент, когда он почти дотянулся до берега. Набрать скорость, проскочить.
– Интересно, а Бог есть?
– Моя мама говорит, что нет.
– А откуда она знает?
– У моей мамы высшее образование.
"Каждый молодой человек - это Фауст, который не знает себя, и если он продает душу дьяволу, то потому, что еще не постиг, что на этой сделке его одурачат". Эта цитата из романа французского писателя Мишеля Деона "Высший круг" - печальный урок истории юноши, поступившего в американский университет и предпринявшего попытку прорваться в высшее общество, не имея денег и связей. Любовь к богатой бразильянке, ее влиятельные друзья - увы, шаткие ступеньки на пути к мечте. Книга "Высший круг" предназначена для самого широкого круга читателей.
Романом "И восстанет мгла (Восьмидесятые)" автор делает попытку осмысления одного из самых сложных и противоречивых периодов советской эпохи: апогея окончательно победившего социализма и стремительного его крушения. Поиски глубинных истоков жестокости и причин страдания в жизни обычных людей из провинциального городка в сердце великой страны, яркие изображения столкновений мировоззрений, сил и характеров, личных трагедий героев на фоне трагедии коллективной отличаются свойством многомерности: постижение мира детским разумом, попытки понять поток событий, увиденных глазами маленького Алеши Панарова, находят параллели и отражения в мыслях и действиях взрослых — неоднозначных, противоречивых, подчас приводящих на край гибели. Если читатель испытывает потребность переосмыслить, постичь с отступом меру случившегося в восьмидесятых, когда время сглаживает контуры, скрадывает очертания и приглушает яркость впечатлений от событий — эта книга для него.
Микки Доннелли — толковый мальчишка, но в районе Белфаста, где он живет, это не приветствуется. У него есть собака по кличке Киллер, он влюблен в соседскую девочку и обожает мать. Мечта Микки — скопить денег и вместе с мамой и младшей сестренкой уехать в Америку, подальше от изверга-отца. Но как это осуществить? Иногда, чтобы стать хорошим сыном, приходится совершать дурные поступки.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Наша книга — это сборник историй, связанных с репрессиями граждан за их высказывания в социальных сетях. С каждым годом случаев вынесения обвинительных приговоров за посты, репосты и лайки становится все больше. Российское интернет-пространство находится под жестким контролем со стороны государства, о чем свидетельствует вступление в силу законов о «суверенном интернете», «фейковых новостях» и «неуважении к власти», дающих большую свободу для привлечения людей к ответственности за их мнение.
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.