У звезд холодные пальцы - [7]
Зависть Лахсы опять очнулась, едва не попортила настроение. Как ни гордилась своим суоратом, у соседки он оказался вкуснее…
Семь дней назад Лахса сварила суорат. Подвесила над костром во дворе большой котел, полный снятого молока, и целый день поглаживала ложкой мелко кипящую поверхность. Хитрость при этом была такая, чтобы огонь пылал несильно и молоко не бурлило. Потом чуть остуженную загустевшую массу заправила ядреной простоквашей. Разлила в берестяные ведра и как можно толще обернула их дохами, а сверху укутала сеном. Суорат получился изжелта-белый, плотный и гладкий, как взбитая в чистой воде меловая глина… А тут, глянь-ка, хитрая Эдэринка добавила в свой суорат свежие сливки! Ох и пышный же он у нее удался, раскатывающийся по языку ласковой молочной прохладой!
Силис сообщил Дьоллоху обещанную новость: из северных мест приехала в Элен знаменитая игрунья-певица Долгунча́. Она и семь ее помощников, тоже добрые хомусчиты, собираются показать свое умение на празднике Новой весны. По просьбе Силиса любезная гостья согласилась передать его другу особые навыки и секреты хомусной игры.
– Научит всему, что умеет сама, если обнаружит, что ты даровит!
– Чем расплатимся за учение? – забеспокоился Манихай.
– Ничего не будет стоить, – махнул рукой Силис. Не стал говорить, что посулил певице яловую кобылу.
Уши Дьоллоха порозовели.
– Я плохо играю? – спросил тихо.
Силис взглянул внимательно:
– Очень хорошо. Но если наберешься опыта у Долгунчи, будешь играть еще лучше.
– А вдруг мне не понравится ее умение?
– Ты просто не слышал, иначе бы не сомневался, – улыбнулась Эдэринка. – Девушка поет и играет так, что у слушающих ее сердце готово выскочить!
Дьоллох нагнул лобастую голову:
– Может, неправильно думаю, но мне кажется, что для певца важнее собственный опыт, а не указки наставницы, пусть даже и знаменитой… Я благодарен тебе, Силис, но мне не нужны уроки Долгунчи.
– Значит, отказываешься?
– Да.
Не выдержав пытливого взгляда старейшины, Дьоллох отвел глаза. Силис огорченно вздохнул:
– Что ж, из такого «да», видимо, не выгонишь дегтя.
Лахсу и Манихая одновременно посетило желание дать дерзкому отпрыску затрещину. Стыдно было перед старейшиной, впустую хлопотал за их сына. А сказать в оправдание нечего – упрям и своеволен мальчишка… Ох, думы, думы! У отца с матерью – о детях, у детей – о горних высотах! Родители давно убедились в том, что сын отмечен джогуром. Тайком друг от друга вздыхали-печалились о неведомой доле, ждущей их младшего.
Дьоллох сам научился оживлять голоса, спрятанные в хомусе. Певучая вещица в его чутких губах и пальцах чище горного эха отражала звуки Великого леса. А еще Дьоллоху хотелось подчинить себе песенные смыслы и склад многорядных слов с низками украшений. Это умение, если развить его до мастерства, равно по силе молитвам жрецов и камланию шаманов. Дева разящего клинка и слова, сама богиня сражений Элбиса покровительствует певцам.
Три года назад слепая знахарка Эмчита посоветовала, чтобы Дьоллох не слишком часто пел, а то сорвет голосовые жилы. Голос у него тогда линял, как у всех мальчишек в возрасте перехода от отрочества к взрослости, из звонкого, ломкого превращался в сильный глас человека-мужчины, – так веселое журчание весеннего ручья сменяется мощным многозвучьем, когда ручей впадает в полноводную реку.
Дьоллоха ждала впереди шестнадцатая весна. Он полагал, что линька голоса давно уже кончилась, но Манихай, все еще опасаясь, сам вызвался запевать в осуохае с духами. Желая угодить соседу, стал нахваливать в запевке его летник.
– Гляди, урасы засверкали там, где коровы, как волны, мирно пасутся в теченьях вышитых солнцем аласов, молодорогие тели пробуют лбы на бодливость, а кобылиц мягкогривых не сосчитаешь за месяц!
– Не сосчитаешь за месяц! – слаженно повторил хоровод.
– Там девять вязок имеет ремень – хранитель-хозяин, долгие руки раскинул, поймал жеребят обро́том![4]Там осуохай пляшут владельцы проворных пяток – будто трясет поплавками наполненный рыбой невод!
Поплясали, попели, растрясли сытую тяжесть в телах. Но вот заливисто защебетала какая-то птица в лесу, и пернатой певунье начал вторить поющий-говорящий хомус. Очарованное эхо подхватило напев. Прибавляло томный шепот-отголосок к каждому звуку, жалея расстаться – любо-дорого слушать! Даже распутная звезда Чолбона, ценительница услад-развлечений, прежде времени выглянула, насторожила сверкающее ухо.
Одну лишь Эдэринку не развлекли кудрявые рулады. Пока песни, мешаясь с дымком костра, плыли над озером, она с беспокойством наблюдала за младшей дочерью. Айана не спускала с паренька восторженных глаз.
Убрав хомус в каповую укладку, Дьоллох сказал:
– Научиться петь-играть не так уж и трудно. Вот олонхо сложить – это не всякому под силу.
– А ты можешь? – пискнула Айана, и в блестящих глазенках ее отразилось по напыжившемуся Дьоллоху.
Паренек задорно тряхнул волосами:
– Захочу – и сложу!
– Смотри пуп в стараниях не порви, – засмеялась Илинэ.
– О чем твое олонхо будет? – пристала Айана.
Дьоллох недолго думал:
– Ну, хотя бы об Идущем впереди – духе-хранителе счастливого человека!
Валентинка проводит летние каникулы в деревне у бабушки вместе с компаний друзей и собакой Мальвой. За лето столько всего случается! Экспедиция в таинственный Синий лес, встреча с таёжным великаном Сырбырхырчиком, откапывание и закапывание несметных сокровищ, освоение методов дедукции, знакомство с динозавром, который обитает в речке… Эти невероятно весёлые и в какой-то мере драматические приключения достойны того, чтобы главная героиня «Записок…» поделилась ими со своими потомками.
К позорному столбу приковывали осужденных. Герои романа – еврейский парень Хаим и русская девушка Мария – осуждены без вины. Только из-за происхождения их репрессируют и ссылают из Литвы на острова смерти. Сохранить любовь и человечность там практически невозможно. Но именно эти качества и придают молодым людям силы, именно они помогают выжить.
Только представьте: вы давным-давно замужем, и ваши вечные соперники – тапочки и телевизор – уже давно завладели сердцем вашего мужа. Подрастает умница-дочка, уже сама входящая в возраст невесты, и надежд на любовь или мужское внимание у вас ноль. Но как раз в этот момент в дверь вашей квартиры звонят, и на пороге появляется… странный молодой человек с подозрительными усами, который уверяет вас, что является вашим давним поклонником! Дочь в шоке, у мужа брызжут из глаз искры от неожиданно обнаружившегося факта, что вы, оказывается, по-прежнему красивая женщина.
У девочки, обладающей необычным именем – Изольда, и судьба, конечно, самая необыкновенная. Вскормленная якуткой, Иза вместе с молоком своей второй матери впитала любовь к этому суровому северному краю, столь не похожему на благословенную Балтику, откуда происходили ее предки. Сердце Изы стремится к радости, она умеет видеть красоту в самых обычных вещах, и неудивительно, что мир отвечает ей взаимностью. Первая любовь к огненноволосому цыгану дарит Изольде настоящее счастье. Не всем нравится ее яркое горение, а значит, Изу ждут тяжелые испытания.
У спецпереселенцев из Литвы — еврея Хаима и русской Марии — в якутских морозах рождается дочь, которую из романтических соображений отец нарекает Изольдой. В крохотное родильное отделение поселковой больницы Мария попала одновременно с якуткой Майыс. Майыс выкормила Изочку и полюбила как дочь. Через много лет, когда ни Марии, ни Майыс давно не было на свете, в Доме инвалидов обнаружилась старушка-якутка, которая называла себя Марией…
«Из больницы выздоровевшего мальчика привезли не на дачу, а в каменное двухэтажное здание, окруженное отцветающей зеленью тополей. Детдом населяли, согласно общему списку, ровно тридцать круглых сирот и шестьдесят восемь социальных – те, у кого родители были предположительно живы. С кого-то удавалось выжать часть алиментов, кто-то искусно скрывался либо умер в безвестности, и ребенок без согласия кровных родителей на усыновление оставался по закону в детдоме до совершеннолетия. Мальчику повезло: он был полноценным сиротой и мог надеяться обрести семью…».
Проспер Реддинг – обычный двенадцатилетний мальчишка. У него есть сестра-близнец, родители, основавшие благотворительный фонд, и целая куча богатых родственников, а сам он талантливый художник. Но счастливым он себя не чувствует, ведь в школе его считают изгоем, несмотря на богатство и славу семьи, и даже сестра посмеивается над ним.Однако Проспер и подумать не мог, что ему придется иметь дело с демоном, который триста лет провел в заточении, а теперь в любой момент может вырваться на свободу и отомстить всем Реддингам за грехи их предка.
Алекс и Кэллум просто хотят быть вместе, просто хотят любить друг друга, но это невозможно. Они по-прежнему не могут общаться без волшебного амулета, и с каждым днем девушке кажется, что эта пытка наконец разрушит их отношения. Как можно любить кого-то, если даже обнять его нет возможности? Кэллум бессилен помочь ей, он призрак, пришедший из другого мира. Мира, который сделает все, чтобы вернуть его назад и наказать. Теперь на кону не только их любовь, но и жизнь.
Для дедушки Фэнга и его внучки призраки и демоны — дела обычные, прямо скажем. Гораздо сложнее избежать внимания убийц и мафии. Все имена и названия выдуманы, все совпадения случайны. Из предупреждений — нехронологическое повествование и насилие. Произведение довольно мрачное, жесткое и, вероятно, неприятное, впечатлительным людям лучше его не читать.
Парень, студент, попадает в фильм "Гарри Поттер и узник Азкабана". Книги о Гарри Поттере уже подзабыты, а выдать себя как не-волшебника нельзя — случится что-то очень нехорошее. И нашему герою приходится занимать место под солнцем волшебного мира…
Решила я для разнообразия и отдыха написать что-то лёгкое и несерьёзное. Получилось только отчасти. Тут можно и посмеяться и чуточку побояться) ══ Обновлено 13.09 ══.
Так начинаются многие сказки: герой-сирота, оставшись у разбитого корыта, спасает волшебное существо, и оно предлагает исполнить три желания. Но кто в наше время в такое верит? Не верил и Роман Судьбин, хотя ему тоже рассказывали в детстве про духов реки и леса, про волшебную дудку, про чудесного Итильвана, который однажды придет, чтобы помочь итилитам… Но итилитов почти не осталось, не исключено, что Рома – последний, их традиции забыты, а культура под эгидой сохранения превращается в фарс в провинциальном Доме культуры.
Отправившись в опасный поход, Хорсун оставил дома беременную жену Нарьяну, а вернувшись, не застал ни женщину, ни ребенка. Говорят, их похитили духи. Не зря Нарьяна, наследница по крови династии могущественных шаманок, чувствовала беду. Зло преследовало их еще не рожденного ребенка, в котором ярким цветком должен вспыхнуть наследственный дар. И тогда могучий воин Хорсун поклялся, что если не спасет любимых, то хотя бы отомстит за них.
Так начинаются многие сказки: матушка умерла, мужик взял в дом мачеху, а та невзлюбила падчерицу, отправила её к своей тётке – бабе-яге… Но Жу, с которой случилось то же самое, не уверена, что попала в сказку. Деревня, в которой она оказалась, – богом забытое место где-то на Севере, где никогда не заходит солнце, вокруг леса и болота, и телефон здесь не ловит. Здесь совершенно нечем заняться, а у местных старух непонятный говор и только и разговоров, что о порче да покойниках, которые приходят к живым, о домовых и непонятной травине, которая помогает найти потерявшихся людей, но сорвать её сложно: растёт она в далёкой согре и охраняет её нечистая сила. Впрочем, Жу всё это не интересно.