У «Волчьего логова» - [85]

— Хорошо стреляешь, фриц! — похвалил немца партизан. — Только что это ты по своим ударил?

Подошедший смотрел на Петра и молчал, видимо, не понимая, о чем спрашивают.

Подбежали бойцы.

— Это, наверно, тот немец, — высказал предположение один из них, — про которого нам в лагере рассказывали…

— Что ты тут делаешь, фриц? — спросил другой.

— Генрих, — замотал головой немец. — Генрих Шаубе, — и он пальцем ткнул себя в грудь.

Жалкий был у него вид. Он стоял смертельно усталый, в изношенной, покрытой пятнами одежде. Партизаны дали ему перекусить и, пока Генрих жадно ел хлеб с солью, пытались выяснить, каким образом он оказался в лесу. Однако понять друг друга в столь сложном вопросе им с их знаниями языка было довольно трудно. Наконец, подбирая украинские и русские слова из своего небогатого запаса, немец пояснил, что он хочет стать партизаном.

— Тебе, паря, фашисты тоже, выходит, насолили?

Услыхав слово «фашист», Генрих отрицательно покачал головой:

— Найн, найн! Их бин комсомольце.

Партизаны двинулись в глубь леса. Генрих шел вслед за Забаштанским, едва передвигая ноги. Голодание, усталость, напряжение боя, волнение в связи с встречей с партизанами — все это давало о себе знать. Не прошли и двух километров, как Шаубе упал в обморок. Пришлось бойцам время от времени останавливаться, чтобы дать ему отдохнуть. Только к вечеру добрались до лагеря.

В то время в соединении имени Ленина находилась группа разведчиков 1-го Украинского фронта во главе с майором Куликовым. Имея свою радиостанцию, они поддерживали постоянную связь со своим разведуправлением.

Партизаны привели Генриха в землянку. Его принял майор Куликов — темно-русый, красивый офицер с большой звездой на погонах.

— Садитесь, — показал майор на ящик.

Слегка постукивая по столу красным карандашом, который все время вертел в руках, майор выслушал сначала рассказ Петра. Потом обратился к Генриху, но на таком ломаном немецком, что Шаубе ничего не смог понять.

Позвали переводчика — молодого кудрявого брюнета. И разговор пошел. Прежде всего майору надо было выяснить, откуда немец, какой части, имена командиров, а также причины, которые заставили его бежать из части и даже стрелять по фашистам.

Генрих Шаубе ничего не скрывал. Он рассказал, что родился в Бремене, отца почти не помнит, потому что лишился его еще в детстве: убили штурмовики Гитлера, когда впервые пытались захватить власть. Об этом Генрих узнал от матери, когда подрос и пошел в школу. Но вскоре не стало и матери. За революционную деятельность ее бросили в концлагерь, где она, очевидно, и погибла. Мальчика взяла к себе бабушка.

Потом служба в армии, казарма, муштра, караулы… и человеконенавистнические проповеди, издевательства офицерни над солдатами. Ни друзей, ни товарищей у него не было. Наконец он решил бежать и бороться с фашизмом.

— Что же вы так поздно на это решились? Боялись. быть дезертиром? — спросил майор.

— Я не трус, — ответил Шаубе, — смерти не боюсь. После того, что я видел, смерть — не самое страшное.

Немного подумав, майор спросил:

— Ну а почему к партизанам только теперь вздумали идти? Что вам мешало сделать это раньше?

— Я пытался, но ефрейтор Копф, который командовал нашим отделением, догадался. Он понял мои намерения, но у него не было веских доказательств. Я его ударил. Меня судили. В штрафной роте был ранен… Несколько месяцев, куда бы мы ни выступали, за нами следили эсэсовцы с пулеметами…

— Ваше решение бороться с фашистами окончательно? — спросил майор.

— Да, я хочу воевать против нацистов, за будущую Германию.

— Это убедительно, но все же…

Генрих усмехнулся. Попросил нож, снял сапог. Все с любопытством наблюдали за ним. Шаубе подорвал подкладку и достал какую-то книжечку, завернутую в провощенную бумагу. Переводчик взял ее в руки, с интересом стал рассматривать. Это был билет члена немецкого комсомола… Посыпались вопросы. Генрих обстоятельно рассказывал, когда его приняли в комсомол, где и как это происходило.

После разговора его накормили, поселили в землянке. В этот же день майор Куликов сообщил в штаб 1-го Украинского фронта все сведения о Генрихе Шаубе. Он передал партизанам указание командования фронтом: беречь немца, не посылать его на боевые операции, так как он нужен для более важных дел.

Время шло, Генрих понемногу привыкал к партизанской жизни. Когда бойцы уходили на диверсии, он просил командира отпустить его вместе с ними.

— Не хочу быть дармоедом, — пояснял он. — Почему вы не разрешаете мне отомстить за их преступления против моей родины? Ведь я к вам пришел для того, чтобы бороться за Германию Маркса и Тельмана!

Партизаны, как могли, успокаивали Генриха, объясняли, что командование готовит для него какое-то очень ответственное задание.

— Терпи, братец, казаком будешь, — говорил, усмехаясь, Иван Белань, командир разведки отряда Слюсаренко.

Генрих волновался и, горячо доказывая свою правоту, переходил на немецкий язык. Тогда переводчик Яблонский еле успевал за ним.

…Выпал снег, ударили первые морозы. Больше всего они докучали Генриху. Партизаны подарили ему овечий кожушок и валенки. Теперь он ничем не отличался от других бойцов отряда.