У Вечного огня - [56]

 — Адвокат обещал всех вытянуть! — Володька смело встретил взгляд Семена.

 — Хороший адвокат, или большие деньги обещали? — усмехнулся Семен.

 Володька сжал кулаки. Эх, двинуть бы ему по наглой роже!   Какое его дело! Однако,  блатной, вправе  меня презирать.  Он честно отбывает свой срок. А я могу избежать наказания,  благодаря  отцу.

* * *

 Мишка повернулся на бок, потянул одеяло. Толстый грубый ворс коснулся щеки. Открыл глаза. В окне мигает свет уличного фонаря. Нащупал ногами туфли, надел, подошел к окну. Фонарь на столбе качается от ветра. Над ним ряды колючей проволоки. Который день  в тюрьме. Каждую ночь просыпается, и  не верит всему, что с ним произошло.  Кажется,  добрая фея махнет волшебной палочкой, и снова окажется дома, в домашней постели. Подойдет мама, погладит по волосам. С кухни пахнет свежеиспеченными блинами, или яичницей. Он тяжело вздохнул, подошел к нарам, сел, обхватил голову руками и тихо застонал. Зачем  пошел на вечеринку! Зачем поссорился с Сережкой. Наташка теперь меня возненавидит! Слезы покатились из его глаз. — Мамочка! — прошептал Мишка,  — Забери меня отсюда! Сделай что-нибудь! 

 — Эй, малец! Ты чего? — услышал  голос Михаила. Мишка лег, натянул одеяло на голову. Прижал ладонь ко рту, чтобы удержать рыдания. Теперь надолго здесь задержусь! Надо  заснуть. Во сне время быстрей летит. Он крепко сжимает веки. Спать, спать! Говорит себе. Но сон не идет. За кроватью  послышался тихий писк. Мыши! Вздрогнул паренек. Я боюсь мышей. Сжался под одеялом, прижал ладони к ушам.

 Сильная рука  сжала  Мишкино плечо.

 — Подъем! Завтрак принесли!

 Мальчик открыл глаза.

 Михаил склонился над ним.

 — Опять ночью стонал и плакал? Терпи! Сам виноват! Ничего, после суда легче станет. Пойдет отсчет дней!

 — Не хочу отсчета! Домой хочу! —  Мишка встал, потер кулаками глаза, защипавшие от набежавших слез.

 — Да, ты совсем,  ребенок! — хлопнул его по плечу мужчина. — Ты ж мужик! Мужик должен уметь отвечать за свои поступки! Натворил, терпи! Неси свой крест!

 Мишка поднялся, подошел к раковине, открыл кран, плеснул пригоршню воды в лицо. Перевел дыхание, от холодной влаги, обжегшей лицо, утерся рукавом. Сел за стол.

 — Ешь! — подвинул  чашку с перловой кашей, Михаил.

 Мишка зачерпнул ложкой густую вязкую массу, положил в рот, прожевал. Проглотил, едва не подавившись.

 — Аппетит плохой! — покачал головой мужчина. — Силы нужны! Ешь, будто пирожное поднесли!

 — Чего возишься с ним! — скривил рот Семен. — Не хочет, не надо! Вон ребята, не брезгуют тюремной похлебкой.

 Мишка поднял голову. Володька, и Колька отодвинули пустые миски, запили мутной жидкостью.

 — Чаю хочу! Настоящего! —  Мишка  отодвинул недоеденную кашу.

 — Будет и чай! Только попозже! — рассмеялся Семен. —  Нельзя с утра чеферить!

 — Да, не чеферить! Ребенок хочет обычного чаю. У тебя же есть, завари! — Михаил кивнул Семену.

 — Буду я продукт переводить! Потерпит до обеда!

 Мишка отошел к нарам, сел, обхватил голову руками.

 Володька заложил ногу на ногу, закурил, презрительно поглядел на Мишку. Не скрывает своих чувств. А мы с Колькой хорохоримся. Затянулся, выпустил дым. А дома, наверное, Настя  завтрак приготовила. Отец, с матерью сидят за столом, пьют кофе с молоком, и пирожками с повидлом. Он проглотил слюну. Представил, как мать откусывает маленькими кусочками пирожок. Подносит ко рту чашку, отставив мизинец. На глаза навернулись слезы. Мама! Я тебя обижал! Грубил! Нет мне прощенья! Засопел носом, подошел к окну. По серому небу плывут в беспорядке черные тучи. Осень! А скоро зима. Сколько еще томиться до суда!

 Щелкнул замок в двери.

 — Сытин! На выход! 

Глава 25.

 Нина постукивает ложечкой в стакане, с чаем.

 — У меня в голове не укладывается! Павел рассказывает, а я думаю, думаю. Как можно было так поступить со своим товарищем?

 — Да, страшное дело сотворили! — Георгий Львович отодвинул стакан. — На похоронах в глаза Надежде не мог смотреть. Будто на мне тоже вина. Галине наказал, скажи, когда сможет, тогда и выйдет на работу. Сейчас ей не до работы.

 — Только со школьной скамьи! Кто виноват! Родители? Школа?

 — Телевизор! — мужчина стукнул ладонью по столу. —  Весь день крутят боевики! А эти придурки, глядят, как людей убивают, режут на куски. В прошлом году, в Москве на конференции, врачи, побывавшие за границей, рассказывали. У себя, они не показывают, ни открытый секс, ни насилие. Детей до восемнадцати лет в США на вечерние сеансы без родителей не пускают.  Порнуха,  жестокость, для нас  приготовлена, для растления нашего общества. Холодная война закончилась! Как же! Жди! Вот ее  новые  формы! Идеологическая война! Борьба против нравственности!

 — Не может быть! — у Нины округлились глаза. — Зачем тогда закупают их культурную продукцию?

 — Не знают? — тихо произнесла  Зинаида Васильевна.

 — Не хотят знать? Или в сговоре с врагами! Охота на ведьм! Репрессии! Враги у России были всегда, и по сей день! Зависть! Вот в чем причина! Нам всегда завидовали там за кордоном! — Георгий  отодвинул стул, вышел из-за стола. — Спасибо, мать! Пойду,  покурю! — накинул на плечи старенькую куртку, вышел на балкон.