У стен великой Намазги - [15]
В рассказе о Копетдаге мы уже перечисляли растущие там плодовые деревья и кустарники, многие из которых были впоследствии введены человеком в культуру; к ним остается теперь добавить встречающиеся в этих же горах дикую пшеницу и дикий ячмень, лен и люцерну, клевер и различные огородные растения. И сейчас в Копетдаге можно видеть заросли дикого ячменя, местами образующего сплошной покров. А к востоку от этих мест, недалеко от афганской границы, дикого ячменя так много, что до Великой Октябрьской социалистической революции русские переселенцы пытались даже косить и обмолачивать его. Этому, однако, мешали ломкость колосьев и небольшие размеры зерен; зато дикий ячмень с успехом использовался как кормовое растение.
Так что предки джейтунцев жили, можно сказать, среди зарослей дикого ячменя и дикой пшеницы, зерна которых они собирали и использовали в пищу; когда же обитатели гор двинулись на поиски лучших мест, они захватили с собой и зерна этих злаков. Так пшеница и ячмень попали в Прикопетдагскую подгорную полосу.
Итак, Южный Туркменистан не случайно оказался одним из тех мест на земном шаре, где земледелие возникло в глубокой древности. Этому способствовали и благоприятные природные условия, и наличие племен охотников-собирателей, находящихся на достаточно высоком уровне развития и готовых поэтому сделать следующий шаг — перейти к земледелию и скотоводству.
Переход к земледелию — один из главных факторов, способствовавших росту производительности труда и накоплению богатств. Земледелие стало более надежным источником получения пищи, нежели охота, рыболовство и собирательство, почему переход к нему сразу же сказался на численности населения: оно стало возрастать быстрее, чем при присваивающем хозяйстве. Наконец, регулярное употребление в пищу продуктов земледелия имеет огромное значение для человеческого организма, который с этими продуктами получает большое количество столь необходимых ему углеводов.
Переход к земледелию важен еще и потому, что он дал мощный импульс развитию знаний и в конечном счете способствовал появлению современной науки. Занятие земледелием невозможно без знания того, как и когда сменяются времена года, без некоторых, пусть самых элементарных, познаний в почвоведении и агрономии, метеорологии и ботанике, без создания календаря и первых ростков астрономии. Не случайно поэтому, что именно земледелие стало основой всех высокоразвитых культур и возникших на их базе цивилизаций.
Но, оказывая такое могучее воздействие на все стороны жизни людей, земледелие — при том уровне развития культуры — неизбежно должно было восприниматься не только как некое реальное явление, но и как нечто сверхъестественное, дарованное богом, а потому и зависящее от него.
Недаром все земледельческие народы с поразительным единодушием считали земледелие даром богов. Древние вавилоняне верили в Таммуза — бога зерна и плодородия, подателя влаги и жизни; древние египтяне считали, что Осирис, бог умирающей и воскресающей природы, был и богом зерна. Как говорится в одном древнем тексте, Осирис принес людям «всемирный свой злак и пищу»>{45}. В Ветхом завете можно прочитать, что бог дал людям «всю зелень травную в пищу» (Бытие, 1,30). Деметра, рассказывали в своих мифах древние греки, научила людей возделывать нивы, дала им семена пшеницы, за что и почиталась как богиня плодородия и земледелия…
Такого рода преданий и мифов известно множество, но и сказанного достаточно, чтобы почувствовать все то почитание, которым наши предки окружали земледелие. И это, в общем, легко понять, ибо, как говорится в уже цитированном древнеегипетском тексте, именно Осирис «вводит сытость и являет себя в виде воды. Все дышат, сердца ликуют, утробы радуются, все молятся, все прославляют красоту его… Велика любовь к нему у всех»>{46}.
Вот эта-то «сытость» и могла появиться лишь в результате перехода к земледелию, ибо только оно давало «неограниченное для тогдашних условий увеличение жизненных припасов», — отмечал Ф. Энгельс в «Происхождении семьи, частной собственности и государства»>{47}. Не понимая естественной закономерности возникновения земледелия, люди отлично понимали в то же время все его значение, что и являлось причиной обожествления.
Верили в божество плодородия и джейтунцы, но как они его называли, мы не знаем: письменности у древних земледельцев Южного Туркменистана не было. Изображения же его, точнее, ее, богини плодородия, в большом количестве встречаются на всех поселениях подгорной полосы. Мы еще не раз будем говорить об этих статуэтках, когда перейдем к духовной жизни, а сейчас обратимся к другой важнейшей отрасли сельского хозяйства — скотоводству.
Для его развития в подгорной полосе были все условия. Ведь этот район находится в том самом Старом Свете, который, по словам Ф. Энгельса, «обладал почти всеми поддающимися приручению животными…»>{48}.
Зоолог А. И. Шевченко, проведя анализ остеологических материалов с Джейтуна, установила, что жители этого селения использовали мясо и шкуры многих животных, и поныне обитающих в тех местах. Но, пишет она, «следует сказать, что у нас нет доказательств, прямо свидетельствующих о наличии среди исследованного материала одомашненных животных»
