У шоссейной дороги - [5]
Я перешагнул вокзальный порог, когда услышал за спиной звонкий женский голос. Ко мне подошла бывшая моя одноклассница Маша. Протянула пухленькую ручку. Ее лицо зарумянилось: кажется, она искренне рада встрече.
В школе все называли ее Машенькой. Она небольшого роста, рыженькая, веснушчатая, черты лица правильные, даже очень симпатичные. Она помолчала, закрывая острый живот полами короткого плаща, как видно, стесняясь своей беременности.
— Ты зачем здесь, Машенька? — спросил я.
— Маму провожала. А я тебя сразу заметила. Ты почти не изменился, разве что возмужал.
Ее ровные зубы сверкают белизной. Как всегда, с кем бы ни разговаривала, она щурит глаза, прячет их в ласковых ресницах. Ее лицо светится добротой и этим внутренним душевным светом притягивает к себе.
Я знал, что в школе Машенька была влюблена в меня. Кто знает, может, это чувство теплилось в ней до сих пор?
— Ты зачем сюда приехал? Просто так, к Марине? Кроме Марины у тебя, кажется, никого здесь нет.
— Знакомые есть, ты, например. На работу приехал, Машенька.
— Наверное, в управление? Начальником станешь…
Я глубокомысленно молчу с минуту, намеренно не спрашиваю о Марине, надеюсь, что сама продолжит разговор о ней.
— А я, Ваня, замуж вышла, — сказала смущенно.
— Поздравляю. Ты, конечно, счастлива?
Она не ответила на мой вопрос, как будто не слышала его.
— Приходи в гости, не стесняйся. Муж у меня простой и славный. Приходи!
Она смотрела так, будто обманула меня в чем-то.
— Спасибо. Будет время — приду. Муж-то у тебя кто?
— Шофер. А Марина в деревню уехала, вчера еще, по заданию редакции. К вечеру вернется. Мы рядом с ней живем, по соседству. Не забыл? Куда же ты теперь? Может, к нам? Не стеснишь…
— Спасибо. Где-нибудь устроюсь.
Я сдал чемодан в камеру хранения, которая находилась в вокзале за высокой тонкой перегородкой (слово «камера» резануло мое сознание!..). Внутри человек в очках играл с дежурным в карты. В зале изящные фанерные диваны на железных ножках. В одном углу расположилась семья цыган. Худенькая девочка подходила к каждому пассажиру и, останавливаясь, принималась плясать, держа в руках банку из-под консервов, в которой звякали монеты. За ней следила из угла пожилая цыганка.
— Веселов! Ты ли это? Привет! — подошел ко мне мужчина.
Это был Сергей Дмитриевич Шабуров, инженер-электрик. Года четыре назад он проходил практику у моего отца. Шабуров объяснил:
— Приехал к поезду, чтоб встретить свое областное начальство, но никого не оказалось. Видимо, нанесут мне визит в более благоприятное время, — сказал с иронией. И продолжил: — Значит, считай, тебя встречаю!..
Мы вышли на перрон. Он закурил и рассказал, что руководит строительным участком, электрифицирует окрестные деревни. Я залюбовался Шабуровым. Он почти двухметрового роста, скуласт, носит большие роговые очки. Широкие брови срослись на переносице. Чувствуется спокойная сила в нем и русское добродушие.
— Давай ко мне в гости, — предложил он с ходу.
— Я ведь, Сергей Дмитриевич, еще не осмотрелся. Надо найти где-то угол, обосноваться.
— Незачем искать. У меня достаточно углов. Крестовый дом, а семья небольшая: отец да жена-учительница. Давай поехали, — скомандовал он. — Потом все решим. Чего раздумываешь?
У вокзала стоял «бобик», забрызганный грязью. Сергей Дмитриевич сел за руль, лихо сдвинул на затылок берет, из-под которого выбился соломенного цвета вихор. Вскоре въехали к нему во двор. Под навесом около ходка с коробом серая лошадь невозмутимо ела овес.
На крыльце нас встретила жена Шабурова — черноглазая с девичьей талией женщина. У нее чуть вздернутый нос и маленький, хорошо очерченный алый рот.
— Встречай, Тоня: гостя привез, — оживленно шумел Шабуров.
— Ты без гостей жить не можешь. Каждый день у нас гости, — улыбнулась она и внимательно осмотрела меня.
Мне стало неловко.
— Тех — напоказ, а этого — на постоянное местожительство привез. С чемоданом, — сказал он, обнимая жену за плечи.
— Без моего разрешения? — шутила она, сверкая черными глазами.
— Я и сам с утра не знал, — засмеялся он. — Это сын моего друга, инженера Веселова. Знакомьтесь: Иван Петрович.
Мы познакомились.
— Зовите меня Тоней. Муж сердиться не будет.
— Не буду, — сказал Сергей Дмитриевич, лукаво усмехаясь.
— Располагайтесь, — сказала Тоня. — Сразу же уговоримся: здесь ваш дом, и вы совершенно независимы. Договорились? Я лично нигде и никогда не люблю чувствовать себя квартиранткой.
Она поставила на стол маленький самовар. Мы сели завтракать.
— Сергей Дмитриевич, — спросил я, — чья у вас во дворе лошадь?
— Совхозная. Мой отец сторожит пасеку. Он ездит на Серке. Кстати, Тоня, где отец?
— В контору пошел, кажется, приехал новый пчеловод.
Сердце мое подскочило к горлу. Так и знал!
— Откуда этот пчеловод? — спросил я обеспокоен но.
— А что? — полюбопытствовала Тоня. — Вчера звонили из области. Должен приехать. Вот он и пошел разведать.
От сердца отлегло. Я облегченно вздохнул. Все в порядке.
— Ты что обмяк? — спросил хозяин, откусывая кусочек сахару.
— Человек с дороги. Устал, — вмешалась Тоня.
— Чем думаешь заниматься? — откидываясь на спинку кресла, поинтересовался Сергей Дмитриевич.
Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.
Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».