У Пяти углов - [5]

— Ой, слишком же! Может, он в первый раз!

— Такой — наверняка не в первый. Ну зачем хам на дороге? Тем более в такси. Наверняка вымогатель. Да хамы и вообще не нужны на свете! Их пожалеешь — и всегда расплатятся за эту жалость хорошие люди.

— Ты так только рассуждаешь, а никогда на самом деле не сделаешь!

Сказала это Надя с какой-то неприятной победоносностью. И потому, вместо того чтобы обольститься словами жены — а ведь сказала она, в сущности, что он хороший, добрый человек, который не способен причинить зло, — Вольт ответил раздраженно:

— Рассуждать полезно. И если рассужу, что надо, то и сделаю.

— Но ведь не сделал! Слышишь, да? Не сделал!

Приятно было только то, что Надя была стопроцентно уверена, что он мог сделать, мог внушить тому хаму непреодолимый страх перед баранкой. Но для того чтобы внушение подействовало вот так с ходу, от одной-двух фраз, нужно, чтобы человек попался очень уж внушаемый. Конечно, встречаются и такие, а хамы натуры примитивные и, значит, внушаемые. Но ручаться нельзя. Обычно же это долгая работа — внушение.

Они уже подъехали к бассейну, спорить дальше было некогда, и все же Надя повторила еще раз:

— Но ведь не сделал!

Вольт подавил в себе раздражение: сейчас начнется работа, а психолог всегда должен быть в форме, должен излучать оптимизм. Чего бы он стоил, если бы не научился для начала управлять собой?

В вестибюле шумели ребята со спортивными сумками — собиралась на утреннюю тренировку спортшкола.

При появлении Вольта сразу стало тише, а за спиной он расслышал: «Вот он — Высоковольтный!» — представляют какому-то новичку. А навстречу уже неслось нестройное:

— Здрасьте, Вольт Платоныч!

Анна Федоровна, гардеробщица, дама полная и усатая, поспешно рапортовала:

— Спала сегодня, Вольт Платоныч. Спала как белуга!

Всегда она выдаст неожиданный образ!

Анна Федоровна донимала его своей бессонницей, Вольт ей и посоветовал старое средство — индейское, кажется: перед сном просидеть полчаса на корточках. И вот результат.

Когда отошли, чтобы Анна Федоровна не слышала, Надя засмеялась:

— А разве белуги спят?

— Не знаю. Но не ревут они точно — зато за них все кому не лень ревут белугами, А может, и спят. В омуте. Вроде как ты, когда не хочешь вставать утром в бассейн.

— Не, я не белуга. Это Анна Федоровна белуга: и толстая, и усатая. А я — килька. Слышишь, да? Килька я! Обглоданная.

Вольт не любил, когда Надя вот так самоуничижалась. Если это способ выдавить из него комплимент, то неудачный: он никогда не уверял в ответ, что она такая красивая, такая неотразимая! Да Надя, к счастью, и не красивая — Вольт не любит красивых.

Внизу на проходе вместо дежурной сидел Константин Иванович Кожелянко и кричал в телефон:

— А я тебе говорю, он даст Жукову фору полкорпуса!

Азартный человек — Константин Иванович. Раньше при таком темпераменте проигрывали состояния на скачках.

Увидев Вольта, он замахал телефонной трубкой:

— Привет! Как психологическое обеспечение — обеспечишь?! — И сразу же собеседнику на том конце провода: — Ладно, потом! Тут, понимаешь, наш психолог пришел!.. А как ты думал? Всё на высшем уровне, не хуже, чем в сборной! Кандидат наук! Ребята после него как звери: вода бурлит, будто винт вставили!

Бросил трубку — хорошо, что не разбил! — выскочил из-за барьера, смешно поцеловал Наде руку: ему, пузатому дядьке в старой тенниске, никак не шла такая галантность.

— Наденька! Вас — персонально! Если бы я не боялся испортить отношения, я бы за вами поухаживал!

— Ой, что вы, Константин Иваныч: Вольт совсем не ревнивый.

Между прочим, сказано было с некоторым укором.

— Не с ним! С вами боюсь испортить отношения! Оскорбить достоинство и честь!

— А вы ухаживайте почтительно, Константин Иваныч.

— Почтительно. — не умею! Что за ухаживание, если почтительно?! Я сразу только так!

И Константин Иванович сделал загребательное движение руками, показывая, как он ухаживает.

Тут и Вольт не мог не рассмеяться, а уж Надя!

— Ой, Константин Иваныч! Ой, ну вас! У Енгибаряна в аттракционе был морской лев — ну в точности! Все девочки так его любили! Ползарплаты на рыбу. Енгибарыч жаловался, что портим животное.

— Зачем морской? Как настоящий лев! Мне не рыбу, а мясо!

Константин Иванович уже немного переигрывал.

— На ребят-то своих вы тоже как лев? — Вольт спросил, чтобы переключить Константина Ивановича. — Чтобы, когда плывут, им казалось, вы за ними гоняетесь. Кто это, Холанд, кажется, говорил, что во время заплыва воображает, что за ним гонится акула? Так я буду внушать, что не акула, а вы.

Константин Иванович мгновенно переключился:

— Да-да, сейчас нужно обеспечить двойное обеспечение! Перед Кубком. Шишкин совсем скис.

Вольт хотел было высказаться профессионально, но Надя опередила:

— Наверное, перенапряг. То есть, по-вашему, по-спортивному — перетренировка.

Надя любит показать, что все понимает в спорте, потому что у себя в цирке «прошла через суперспорт в квадрате!». Вольт находит, что вполне достаточно суперспорта — возводить в квадрат уже излишество. Да и вообще не в перетренировке дело, напрасно Надя говорит, чего не понимает.

Поэтому он высказался с некоторой досадой: