У пруда - [5]

Кирилл коротко хохотнул. Ему было хорошо и приятно, он просто любовался ею.

Катя, кажется, совсем освоилась. На ходу, болтая, то наклонялась к какому-нибудь цветку, то вприпрыжку, как первоклассница, бежала за бабочкой по траве, или удивлялась, безмерно, увиденному, со смехом хлопала в ладоши. Часто оглядывалась, замирая на секунду, бросая на него вопросительные взгляды. Иногда шла тихо рядом, с блаженной улыбкой, робко заглядывая ему в лицо.

— А почему ты решил, что мы вброд ехали, а? — с улыбкой заглядывая в глаза, быстро спросила Катя.

— По дискам… Диски колёс в песке были…

— Ох, ты! Наблюдательный!

— А ты сама за рулём не ездила?

— Ездила, у меня и права есть, в школе у нас обязательный предмет ввели, только я за городом, по трассе, — боюсь ещё. У нас сначала “японка” была, — “ Мазда”, маленькая такая. Родители её Люсе подарили, сестре моей старшей, на свадьбу. Она сейчас в Австрии живёт, в Зальцбурге. Туда на ней и уехали. Папа говорит: — “ Когда замуж выйдешь, я вам “Форда” подарю”. А мы с мамой смеялись: — “А сам на чем будешь ездить?” А он говорит: — “ У нас железа хватит!”

— Ой, смотри, Кирилл, птица в траве сидит. Красивая какая! — громким шёпотом заговорила Катя, приседая на корточки.

— Это у неё гнездо здесь, — негромко проговорил Кирилл, — она на кладке сидит.

— А птенчики там есть? — прошептала Катя.

— Нет пока.

— А ты откуда знаешь?

— Вот когда она крылья растопорщит, тогда, значит, птенцы там. А сейчас, нет ещё… Пойдём, видишь, тревожиться она.

— Угу!

Кирилл взял Катю за плечи и тихонько отвёл в сторону.

— Интересно! Ты всё тут знаешь?

— Ну, может не всё, но много красивых мест знаю. Я тут эскизы делаю.

Лес постоянно изменялся: то открывались небольшие, уютные полянки, то небольшие островки из берёз, то длинной косой выступал в поле.

— Отец у тебя, он что, водитель?

— Нет, он в автосервисе работает.

— Машины ремонтирует?

— Раньше ремонтировал. Потом, когда приватизация началась, они с дядей Лёшей, с другом, выкупили станцию. Долго тогда, с мамой обсуждали всё, спорили, даже поругались слегка. Не хватало денег. Потом как-то всё устроилось. Я точно не знаю, не вникала тогда…

— А мама у тебя, где работает?

— Сейчас — нигде. Преподавала в училище иностранный …. Потом сердце стало побаливать. Папа сказал: “ Хватит, лучше будь дома”. Около года, — пока нигде…

Они шли совсем медленно, вплотную друг к другу. Катя щурила глаза и любовалась солнышком, скользившим между верхушками деревьев и ветвей, вдыхала пьянящий воздух запрокинутой головой. Тихая улыбка не покидала лица, и казалось, что весь остальной мир в эти минуты, просто исчез. Кирилл шёл молча, часто поворачивая голову в сторону девушки, и боялся нарушить эту чудную идиллию. Ему и так было хорошо. Потому, что она рядом.

Вдруг, Катя резко остановилась, взмахнула руками и пронзительно визгнула. Высокий звук эхом прокатился над лесом. Кирилл машинально схватил её за локоть и потянул на себя. Крупный серый заяц выскочил из-под ног, отскочил в сторону как ошарашенный, потом, стал, казалось, беспорядочно носиться по поляне…

Катя, сделав несколько шагов за зайцем, остановилась и стала восторженно и громко кричать:

— Заяц! Заяц! Кирюша смотри, серый, большой, заяц, видишь, видишь! Вон он, вон скачет, …заяц!

Заяц, наверное от испуга, сделал ещё один круг по поляне и исчез в кустах. Катя резко повернулась к подходящему Кириллу.

— Я сперва вздрогнула, а он, уши поднял, а я завизжу как, а он как прыгнет! — раскрасневшись, и по-детски наивно тараторила она.

Кирилл удивленно смотрел на девушку, подняв брови и слегка наклонив голову.

— Ты как сказала?

— Что? — как-то испуганно удивилась она, широко раскрыв серые глаза.

Он осторожно взял её ладони и легонько зажал в своих.

— Меня так только мама называет…, и тётя Варя, — тихо произнёс, не отводя глаз. Катя захлопала ресницами и повернула голову в сторону, медленно освобождая руки.

— Это зайчиха, — улыбаясь, сказал Кирилл, — у неё и зайчата есть. Я видел. Там нора на склоне недалеко.

Катя удивительно раскрыла рот, глаза светились восторгом.

— Правда? Зайчата? Настоящие?

Кирилл отошёл на шаг в сторону, закрыл лицо руками, потом повалился в траву и разразился смехом. Давно он так не смеялся: открыто, и по-хорошему.

Катя сначала испуганно наклонилась над ним, потом встала на колени и со смехом стала теребить его.

— Ну, ты чего? Ну, чего, а?

— …Настоящие! — сквозь слезы выдавил Кирилл, и с новым раскатом смеха, перевернулся на живот.

— Ах, так! — смеялась она, — тебе смешно да, смешно? Тогда я, тебя ещё и придавлю! — и встала коленями ему на спину.

Солнце, казалось, тоже улыбалось сверху, застыв над поляной, из бесконечной выси посылая им своё тепло. Им было хорошо вдвоём. Хорошо и радостно.

Успокоившись немного, Кирилл сел на траву и, вздрагивая ещё, всем телом, утирал слёзы. Катя, стоя на коленях, тянула его за руку.

— Ну, Кирилл, пойдём, зайчат, посмотрим, а? Пойдём?

— Кать, ну что ты, как посмотрим, они маленькие ещё и зайчиха испугается, ну нельзя же так, они живут здесь, это дом их, поляна эта, лесок, нельзя же так вмешиваться, понимаешь!

— Угу!

Катя слабо наморщила лобик и жалостливо: